Вместе с неуважением чужой собственности в пастырях не было развито и чувство почтения к личности другого человека. Оскорбление личности почти ни во что не ставилось. Писатели тех времен записали много случаев, когда один пресвитер оскорблял другого действием; священники осмеливались даже поднимать руку на собственного своего епископа; аббаты самым жестоким образом наказывали вверенных их управлению монахов; аббаты решались на смертоубийство своего собрата — тоже аббата, с целью лишить его возможности вредить их своекорыстным интересам. Гильдебранд (?) и Кампон отравили фарфасского аббата Ратфреда, хотя он был благодетелем их обоих, — отравили с целью захватить его монастырь в свои руки. Кампон и его сотоварищи ночью с ножами в руках сделали нападение на монахов строгого направления, присланных в Фарфасский монастырь Одоном Клюнийским, и хотели их умертвить. При другом случае монахи и аббаты, недовольные Ромуальдом за ту строгую дисциплину, какую он хотел утвердить в монастырях, покушались выбросить его за окно.

Грубость нравов, жестокость отношений составляли самое обычное явление среди даже самого высшего итальянского духовенства. Так, папа Иоанн XIII своего духовного отца ослепил, а кардинала, иподиакона Иоанна, убил посредством оскопления. Бонифаций, сын Ферруция, бросил в тюрьму папу Иоанна XIV, где тот оставался в продолжение четырех месяцев, испытывая голод, вследствие которого он и умер. Или же Иоанн Калабрийский, антипапа времен Григория V, выколол глаза и отрезал язык и нос этому папе, и затем приказал сорвать с него папские одежды, посадить на осла задом наперед и в таком виде возить по Риму. О самом Гильдебранде римские летописи повествуют, что в правление папы Николая II он приказал привести в церковь Спасителя уже отставленного папу Бенедикта X, сорвать с него первосвященнические одежды и вложить в его ладони рукописание, в котором исчислялись все мнимые преступления этого папы. Бенедикта заставляли прочесть вслух эту грамоту, и хотя он сначала отказывался сделать так, но потом вынужден был уступить силе и прочесть вышеуказанный позорный документ в присутствии народа и в особенности в присутствии своей матери, которая громко вопила и рвала на себе волосы. Дальнейший рассказ хотя, быть может, и не достоверен, но во всяком случае он хорошо характеризует дух времени, который посягал на оскорбления даже мертвых тел, принадлежавших тем или другим лицам. По вышеуказанному рассказу, папа Стефан VI следующим образом поступил с телом умершего папы Формоза. Он велел извлечь этот труп из могилы и поместить на патриаршем троне. Затем явился адвокат, который должен был спросить умершее тело: «Так как ты прежде был епископом Порта, то как ты осмелился, движимый исключительно честолюбием, занять апостольский престол?» Другой адвокат должен был от лица умершего дать определенный ответ. И когда ответ этот был дан, то папа Формоз объявляется лишенным кафедры, с трупа срываются папские одежды, ему отрубают пальцы и, наконец, изуродованный труп бросают в Тибр.

Рассматриваемые нами X и XI вв. обильны разнообразными фактами относительно отношений пастырей к женскому полу. В этом случае нравственный характер духовенства обрисовывается в весьма непривлекательном виде. Известно, что безбрачие западного духовенства вводилось вопреки правилам и примерам пастырской жизни более древнего времени. Несмотря на то что в изучаемую нами эпоху безбрачие вошло в круг необходимых требований, предъявляемых к западному духовному лицу, практика далеко не соответствовала этим идеальным требованиям. Сожитие духовного лица с женщиной в форме брака или же в виде преступной связи было явлением вовсе не чрезвычайным. Многочисленные известия и факты, относящиеся к X и XI вв., удостоверяют, что так именно и было в эту эпоху. Епископы Аттон и Ратер в X в. ратовали против увлечения женщиной (mulierositas) со стороны духовенства и громко жаловались на широкое распространение этого явления. Ратер сознается при этом, что если бы женатых священников лишать сана, то в клире остались бы одни дети (т. е. малолетние церковные прислужники). По другому известию, иметь возлюбленную, отличающуюся красотой, было предметом гордости для духовных лиц того времени. Сами епископы не оставались позади прочего духовенства. Что папа Григорий VI жил целомудренно со дней юности, за это римляне считали его не только заслуживающим похвалу, но и признавали его человеком ангельской жизни. Когда епископ Ансельм Бизанценский старался уличить одного из своих врагов (духовного сана) в том, что он знается со сводней и ведет распутную жизнь, то этот последний отвечал тем, что указал, как сам Ансельм назначает постыдные свидания даже среди постов и многое другое. Или другой пример, в ином роде, но одинакового характера: король Оттон III дал епископский округ художнику Иоанну в одном из верхнеитальянских графств, но местный граф соглашался на это лишь под условием, что назначаемый в епископы возьмет замуж его собственную дочь.

Главными местами в Италии, в которых происходили сейчас подмеченные факты, были Эмилия и Лигурия, т. е. Ломбардия. В самом деле, сожитие духовных лице женщиной здесь было сильно распространено. В Турине и Милане во времена Ратера это сделалось чуть не правилом. Но напрасно было бы думать, что в других областях Италии дела шли иначе. Так, в Лукке места каноников большей частью заняты были женатыми лицами. Регимбальд, епископ Фризольский, подвергался церковным наказаниям за свое непристойное поведение. В самом Риме сожитие священника с женщиной было общим явлением. Монахи Фарфасского монастыря в X в. сначала сожительствовали с лицами женского пола тайно, а потом — вполне открыто. Подобное поведение, по-видимому, стало принадлежностью всех классов духовенства. Не говоря уже о священниках, то же самое встречаем среди монахов, лиц епископского сана; сами папы не составляли исключения. Папа Иоанн XII так прославился своими любовными похождениями, что честные женщины опасались даже посещать церковь св. ап. Петра. Духовенство тех времен прибегало к разным мерам, чтобы ему не было никакого стеснения в указанном отношении. Так, оно искало и находило себе поддержку в лицах, облеченных светской властью, подкупая этих лиц деньгами. Иногда оно, духовенство, в защите своих интересов доходило до непозволительной крайности. Так, духовенство, подведомое епископу Брешианскому, когда этот последний решился объявить определения папы Николая II против брачной жизни пастырей, — избило его до полусмерти. Случалось, что священники ни во что ставили церковные определения против брака священнослужителей, объявляя их просто глупыми.

Можно указать и другие факты, свидетельствующие о распространенности того явления, о котором у нас идет теперь речь. Ратер говорит не только о священниках единобрачных, но и двубрачных, троебрачных и четверобрачных. Он же относительно миланских священников замечает, что они до глубокой старости жили с женщинами. Возраст вообще не препятствовал духовному лицу