Отвоевавшие полгода строго, как по часам, уезжали домой. Мы прощались с товарищами, обменивались телефонами, передавали через них послания домой. Чаще начинаю думать о доме, об отпуске. Когда там уже нас дернут на ротацию? Один раз даже в штаб ездили, хотели у отрядного командира поинтересоваться по этому поводу, но его писарь нам четко дал понять, что сейчас не время с этими вопросами подходить:

– До вас тут уже человека три было. Командир всем сказал идти на хуй.

Было понятно, что пробудем мы тут не меньше полугода. Вместо убывших нам привозили пополнение из числа добровольцев с Молькино, которыми когда-то были и мы с Максом. Новеньких старались сразу брать на позиции, обучать работать с ПТУРа. Расположение наше давало нам шикарные виды на посадки с блиндажами хохлов, которым время от времени залетали наши «подарочки».

В расчеты добавили еще больше людей. Теперь на ротации можно было находиться еще дольше. Два дня на позиции и четыре дня в деревне. Но такой длительный отдых давал свои негативные плоды. Отвыкаешь от движухи на передке очень быстро, и потом на позиции каждый выход заставляет внутренности сжиматься, а голову втягиваться в шею. В деревню порой тоже прилетало, но не так часто и в основном по арте и танкам, что стояли метрах в 200–300 от нашего домика. Правда, иногда хохлы косили, и один раз меня чуть не убило, когда я ходил за дровами в соседний двор. Снаряд уебал метрах в пятидесяти от меня, но я успел упасть. В воздухе моментально запахло горелым, меня присыпало землей. Вот и набрал дровишек, чуть сам на щепки не разлетелся.

На передке обстрелы были ежедневными. Нас там не очень любили и всеми силами пытались выбить с позиций. Помню забавный момент, когда новенькому дали выстрелить, и ракета, не долетев до входа в хохлячий блиндаж метров пятьдесят, упала в поле. Мы с Максом смотрели в этот момент в бинокль и четко видели, как после взрыва из блиндажа выбежали три хохла и начали в бинокль смотреть уже в нашу сторону.

Макс, надеясь, что они нас увидят, показал им средний палец. Мы поспешили в блиндаж, пить чаек и ждать обстрела 120-ками. Я думал, что нахождение в блиндаже – это практически стопроцентная гарантия того, что останешься жив при обстреле, но после нескольких случаев, когда ребятам прилетало прямо по крыше, уверенность моя поубавилась.

Один случай особенно обидный был, когда парень, сидя под обстрелом в блиндаже с другими бойцами, решил, что в соседнем блиндаже ему будет спокойнее, и в промежутке между прилетами перебежал в него. Следующий прилет был прямо по блиндажу, в который перебежал боец, тот погиб моментально. Fatum est series causarum.

В таком ритме мы воевали до середины апреля, когда на наши позиции начали привозить бойцов. Зрелище удручающее. Один из них говорил, что приехал сюда от ЧВК «Волки». Три месяца стоял в Макеевке, охранял какой-то завод, а вчера, ничего не сказав, их погрузили в транспорт и привезли сюда. Думаю, они слабо понимали, куда попали. Их то и дело приходилось гонять пинками, чтобы не собирались толпой возле нашей позиции для прогулки за пайками. Пайки, кстати, им не привозили поначалу, они питались нашими, по договоренности с командованием их поставили на обеспечение.

Подробно этот эпизод передачи фланговых позиций «зеленым» описан в репортаже Евгения Викторовича (речь идет о Пригожине. – Ред.) из Соледара. Его многие видели, я думаю. Кто не видел, посмотрите, чтобы понимать, кому приходилось передавать позиции. Про самих бойцов плохого ничего не могу сказать. Русский солдат как ребенок, если отцам-командирам на него похуй, то получается то, что получается.

Компания их быстро взяла под крыло, и уже спустя неделю они более-менее крепко стояли на позициях, даже отражали накаты хохлов. Нам же в конце апреля поступила задача передислоцировать штаб в район села Ягодное под Бахмутом. Мы готовились к заходу. К финальной битве группы «Вагнера» в СВО. К нашей королевской битве.

Забрать последние укрепы

После того как нам отдали приказ передислоцировать штаб под Бахмут, мы решили съездить туда на разведку, чтобы выбрать подходящее здание. Приехав на место, в поселок Ягодное, мы слегка офигели от того, сколько же сил тут сосредоточено. Почти в каждом дворе каждого дома стояли гаубицы Д-30, «Рапиры» и другие приколюхи, нацеленные на Бахмут. Туда летело все, что только было в арсенале. После нашей привычно тихой деревни контраст был явным.

То тут, то там падали мины и артиллерийские снаряды, насыпали «Грады». Там же мы впервые столкнулись с набирающими тогда популярность FPV-дронами. Тогда они работали в основном по технике, по пехоте гораздо реже. Один из таких москитов резко пронесся мимо нас, на высоте метров двадцать, и врезался в дом с последующим взрывом. Отличное начало, подумал я тогда.

Там же, недалеко от разрушенного завода, стоял Панцирь С-1, прикрывающий небо от авиации и БПЛА противника. Мы стояли во дворе, обсуждали что-то, когда он отработал по БПЛА. Ракета с диким шелестом полетела вверх, в воздухе раздался взрыв. Буквально через пару минут хохлы решили накрыть весь квадрат «Градом». Мы кое-как успели добежать до подвала под взрывы прилетающих «градин». «Панцирь», к сожалению, был сожжен. Экипаж, насколько я знаю, погиб.

Ближе к ночи привезли пополнение из числа солдат Минобороны. Прямо так, на двух КамАЗах. Бойцы выгрузились и вместо того, чтобы сразу найти укрытие, остались стоять на дороге, обсуждали дальнейшие действия. Естественно, такое наглое поведение было наказано, и уже через пять минут по ним била арта хохлов. Каким-то чудом они выжили, из всего числа бойцов было двое раненых. Мы подоспели к ним, наорали, чтобы они рассосались по деревне и не кучковались, помогли перевязать раненых. Старшим объяснили, что это Бахмут, тут с ними никто шутить не будет и надо думать своей головой, прежде чем что-то сделать.

Мы выбрали себе дом, который стоял на перекрестке. Он единственный был более-менее цел, построен из кирпича. Раньше в нем жила семья местных предпринимателей. Внутреннее убранство можно было охарактеризовать двумя словами – «сельский гламур». Там был настоящий дровяной камин, он нас и подкупил. Я еще тогда в шутку говорил: «Где бы я вечером посидел у камина со стаканом домашнего вина, как не в Бахмуте». Когда мы выбрали дом, нам оставалось собрать все вещи, погрузить в «буханку», которую мы арендовали вместе с водителем, и перевезти на новое место. Так и сделали.

Мы разожгли камин и мирно сидели,