Егор подошел к дивану, и мы какое-то время смотрели друг другу в глаза. Молча. Пока взгляд наш не превратился в нечто тягучее, осязаемое и горячее. Я уже почти готова была откинуть в сторону одеяло, но Егор успел первым.

Нет, он не откинул одеяло.

Он развязал полотенце.

Что я там думала при первой встрече про «нелепо» и «волосато»? Каюсь, была неправа. Нет, по-прежнему волосато. Но отнюдь не нелепо. Вообще. Впечатляюще – вот подходящее слово.

* * *

Я стоял перед Лесей чисто в позе профессионального эксгибициониста, только вместо плаща откинул полотенце. И какого-то хрена после своего эффектного оголения молчал и не делал ни одного движения. И Леся молчала.

Она смотрела. И от ее взгляда мое и без того приподнятое состояние только усугубилось. А потом она подняла взгляд. Я завис на том, как дёрнулась ее шея, когда Леся сглотнула. Зато этого мне хватило, чтобы сняться с ручника, опуститься на одно колено на диван и медленно потянуть в сторону одеяло.

Мне надо было посмотреть. Очень надо.

Не только посмотреть. Полюбоваться.

Леся оказалась такой, что я даже зажмурился на мгновение. Грудь небольшая, но реально под ладонь. А ниже узкая талия, длинные стройные ноги. А лучше всего ее руки, которыми она притянула меня за шею к себе.

– Я еще не всё рассмотрел, – попытался запротестовать я.

– Я никуда не ухожу. Успеешь. Поцелуй меня.

Я не дурак, чтобы с таким спорить.

Поцелуи как-то стремительно поползли вниз. Чем ниже я целовал Лесю, тем чаще она дышала, тем громче стонала.

А когда поцелуи спустились к самому стратегическому месту…

Лесю не пришлось уговаривать. С Лесей не пришлось ломать голову, а также выворачивать пальцы и язык. С ней всё оказалось так просто и понятно, будто мы делали это много раз.

Просто, понятно и невероятно сладко. Так тягуче сладко, что быстрый и горячий всплеск ее наслаждения стал для меня неожиданностью.

Какая же ты быстрая и сладкая девочка, моя кудесница…

Впрочем, мне ли жаловаться? У самого уже голова кружилась. От того, что кровь вся устремилась к очень отдаленному от головы месту. Но ведь дело было совсем не в том, что у меня довольно давно не было девушки. Нет. У меня просто никогда не было такой девушки, вот и всё. Первая в моей жизни кудесница.

Мне пришлось буквально заставить себя оторваться от Леси, чтобы взять со стола приготовленный презерватив. Она еще остаточно так мягко подрагивала, что руки от нее отлепить было совершенно невозможно. Но я смог.

Ну а потом…

Она издала такой вздох, когда я взял ее… Она так мгновенно перекрестила на моей пояснице свои длинные ноги… Ее руки так естественно легли на мою шею…

Дальше всё потонуло в наслаждении, которое не высказать словами. Было только удовольствие – такое мощное, что я в нем растворился. И единственной моей реальностью стали нежность и тугая влажность ее тела, ее дыхание и сладкая долгая одна на двоих пульсация наслаждения в финале.

Я долго лежал, уткнувшись носом в Лесин затылок. От нее пахло моим гелем для душа – и ею. Я теперь узнаю этот запах из тысяч других.

Мы молчали.

– У тебя есть меренговый рулет?

– Ты не поверишь…

И общий взрыв смеха. Леся наконец повернулась ко мне лицом. А я наконец-то начал соображать. И снова любоваться. У нее такой густой красивый румянец. И такие длинные роскошные ресницы. И…

Леся вдруг ткнулась лицом мне в шею.

– Эй, ты чего?

– Мне надо постесняться, – глухо отозвалась Леся.

– Зачем? – искренне удивился я.

– Мы, девушки, без этого не можем, – так же в шею мне отозвалась Леся.

– А… а на какую тему стесняться-то?

– На извечную. Не рано ли я дала?

Я расхохотался и перевернул Лесю на спину. А поскольку приличных и вменяемых аргументов на такие заявления у меня не было, я Лесю просто поцеловал. Ну, или не просто. Нежно. Или страстно. Не знаю. Поцеловал так, как нам обоим нравится.

– Тем, кто стесняется, не полагается меренговый рулет.

– Это аргумент.

Я чуть приподнялся и отодвинулся. Склонился над ней. Отвёл Лесины руки, которыми она попыталась прикрыться.

– Ты обещала, что я потом смогу рассмотреть тебя всю. Потом наступило.

Она вздохнула глубоко-глубоко. Я завис на том, как приподнялась от этого вздоха ее грудь.

В общем, между первой и второй перерывчик небольшой – это не только про застолье.

Ну, а потом были душ, чай, бутерброды и, конечно, меренговый рулет. Я стараюсь никогда не обманывать девушек. А Лесю обмануть я просто органически не смог бы.

* * *

– Егор, проводи меня. У меня дома кот голодный.

Мне, в принципе, понравилась ее просьба. Нет, тому, что Леся собралась уходить – этому я радоваться не мог. Но, во-первых, мне надо работать – телефон уже извибрировал мне весь карман сообщениями игрового чата. А, во-вторых, Лесе надо накормить животное. И лечь спать. Она уже пару раз зевнула. Но вот то, что она понимает, что я ее одну даже до противоположного подъезда не отпущу – это мне пришлось по душе. Значит… В общем, это что-то значит.

– Пойдем. Голодный кот – слишком тяжелая ноша для моей совести.

Леся рассмеялась и снова зевнула. А я не смог удержаться, подошел, прижал ее к себе.

– Что, ушатал я тебя?

– Ушатал, – не стала спорить Леся. – Можешь ставить зарубку… Ну, куда там ты их ставишь.

Меня немножко напрягли ее слова, в противовес тому, что всё остальное мне сегодня очень нравилось.

– Никаких зарубок я не ставлю. Тем более что… – Я чуть было не ляпнул, что такого, как сегодня, я никогда в жизни не испытывал. Но вовремя прикусил язык. Мачо такие слова не говорят. Правда, непонятно, почему я вдруг решил, что мачо – это про меня? – Ладно. Пойдем кормить твоего кота.

А у ее подъезда я Лесю на прощание поцеловал. Совсем не так, как целовал здесь в прошлый раз. И мне было совершенно плевать, если сверху на нас смотрит рыжая. Пусть кто угодно смотрит. Это моя Леся. Где и как хочу, так и целую. Если она не возражает. А она, конечно, не возражала.

* * *

Кефир мне, конечно, устроил дежурный скандал. Но очень быстро его прекратил. То ли унюхал что-то, то ли мое, я подозреваю, совершенно отсутствующее выражение лица с мечтательной улыбкой на что-то натолкнуло эту хитрую рыжую бестию.