промелькнуло удовлетворение. Майра снова зарычала.

Будущая Троя до сих пор не горела, но я подозревала, что это ненадолго.

Энона собралась с духом и отступила от меня.

– Парис, любовь моя, оставайся же со своей женой-пустышкой. Кориф, идем!

– Я хочу остаться с отцом.

– Мы уходим!

Неохотно мальчик подчинился.

Они покинули дворец.

Гелен кашлянул, все внимание вернулось к нему. Брат обратился к нашему отцу.

– Парис рассказывал мне о мертвых воронах, упавших на них с женой. Но ни один жрец или пророк не толковал значение этого знамения, хотя всем известно, что боги говорят загадками.

Отец устало потер глаза.

– Аполлон наделил меня даром предвидения. Разве это не правда, Кассандра, дорогая?

– Так же, как и меня.

– Вот будущее, которое я вижу: Менелай явится со своим флотом героев, чтобы осадить высокие стены Трои, но у нас есть…

Эвр бросил к ногам Гелена двухголового теленка.

Ахнули все, даже сам Гелен.

В наступившей тишине с балкона донесся голос Аминты:

– Это знамение не нуждается в толковании. Троя пострадает, если эти двое останутся.

– Дети мои, – начал говорить отец.

Ко мне вернулась надежда.

Чудовищный теленок еще был жив. Обе его глотки издавали жалобное мычание.

– Я не стану рисковать…

Гелен, немного придя в себя, вскинул руку. Отец замолчал.

– Как по-вашему, какой бог послал это чудовище? Все мы знаем, что Посейдон благоволит грекам. Мать Ахилла, Фетида, хочет, чтобы сын ее был в безопасности, а всем известно, что он умрет молодым, если отправится на войну.

Я видела, куда он вел. Но что я могла сделать?

Гелен продолжал перечислять богов и богинь, покровительствующих грекам. Затем он заявил:

– Они боятся нас. Наши герои превосходят их – Гектор, Эней, Аген…

Эвр уронил мертвого ворона на голову Гелена, но брат использовал это, чтобы лишний раз доказать свою позицию.

– Один из них хочет нас запугать.

Теленок снова застонал. Когда его плач стих, Гелен сказал:

– Силой, данной мне Аполлоном, возвещаю я это пророчество: Троя победит Грецию. Богатая дань потечет в нашу казну из их городов.

Три ворона слетели вниз – настоящие живые вороны, и, судя по их движениям, направлял их отнюдь не Эвр. Приземлившись на плечи Гелена, птицы клювами коснулись его щек. Этих птиц видели все – мама подбежала к брату и храбро прогнала их прочь.

Ну же, вороны, говорите! Скажите моим родителям, что Троя падет!

Птицы молча упорхнули прочь.

Отец произнес:

– Сын, если ты прав, значит ошибся провидец, предсказавший судьбу Париса при его рождении. Если же ты ошибаешься и Троя будет разрушена, значит того не избежать. Никто не в силах обмануть судьбу. – Он повернулся к Парису. – Вы с женой можете остаться.

Перед моим внутренним взором жарким огнем полыхала Троя.

Эвр так и не закончил то, что, возможно, хотел сказать мне на берегу. Мы преумножали печаль друг друга. Я перестала навещать его, потому что убедила себя, что без меня богу будет лучше, но каждый день посылала слугу с подношениями и продолжала плести ему гиматий.

Я играла с Майрой и делала небольшие сиюминутные предсказания. Я не заглядывала в будущее дальше, чем на несколько минут вперед. Мой дар позволял мне больше времени проводить с Гектором. Когда они с Андромахой поженились, я с улыбкой наблюдала за тем, как она работает у своего станка. Я редко составляла ей компанию, потому что хотела, чтобы у нее были друзья.

Через год греческие корабли вошли в нашу гавань.

Я не стояла на балконе, когда Агамемнон и Менелай ступили под сень нашего дворца. Они пришли, чтобы договориться о возвращении Елены, но я знала, что им откажут. Зачем смотреть, как это происходит?

На следующий день началась война.

Часть вторая

Рин

Сметают птицы с перьев пыль,

Летят над степью табуны.

Считая, что способна подстрелить луну,

Стрелу пускает амазонка.

1

Я выехала в горы на Низком Черном задолго до рассвета, как делала на протяжении всей недели. Юный Белогруд, мой охотничий пес, бежал следом и остался со мной после того, как я спешилась и начала карабкаться по валунам и обвалам. Я только надеялась, что в темноте не подверну лодыжку. Когда небо стало серым, я разглядела между двумя утесами ручеек. Из трещин в камнях пробивалась трава.

Валун, за которым мы прятались в прошлые разы, показался мне неудачным, так что я выбрала другое место: выступ, где сходились три скалы. Достав лук и пять стрел из своего горита[9], специального футляра, в котором они хранились, я замерла. Где-то кричал удод: «Ууп-ууп-ууп».

Через несколько томительных минут Юный Белогруд навострил уши. Вскоре и я расслышала неровное постукивание. Пес не сводил с меня взгляда. Я ждала. Ждала. Стиснула кулаки. Надо ждать.

Я расслышала плеск.

Ждать.

Вскинув лук, я выскочила из укрытия, в прыжке накладывая стрелу на тетиву.

Горный козел, крупный самец с великолепными рогами, поднял голову. Я выпустила стрелу, пронзившую его плечо, но знала, что это его не остановит. Он помчался прочь, наверх, двигаясь невероятно быстро для такого крупного зверя. Я выстрелила снова, а Юный Белогруд бросился в погоню.

Моя вторая стрела прошла мимо. «Кибела, – взмолилась я мысленно, – благодарю тебя за то, что привела его ко мне. Я отплачу тем, что оставлю его себе».

Достав еще несколько стрел, я полезла наверх, перепрыгивая с камня на камень. Юный Белогруд не отставал от козла, кусая его за ноги и замедляя движение. Выстрелив снизу вверх, я попала добыче в живот.

Потребовалось еще пятнадцать стрел, прежде чем козел упал, и еще одна ушла на то, чтобы его добить. Когда жизнь покинула тело животного, к моему горлу подступил комок. Отчего мне было так грустно, ведь этого я и добивалась?

Однако вскоре гордость и счастье взяли верх. Некоторое время я просто стояла и любовалась павшим зверем – раньше мне удавалось подстрелить только мелкую дичь.

– Ни одна твоя часть не пропадет впустую, – пообещала я ему.

Затем я нашла Низкого Черного и галопом помчалась к нашим фургонам, чтобы мне помогли доставить добычу домой. Юный Белогруд отставал, но неизменно следовал за нами.

Моя мать, царица Пен, обещала проследить, чтобы Баркида не узнала о том, кого я сразила. Даже будучи нашей правительницей, Пен занималась повседневными делами наравне со всеми и была прекрасным мясником. Я же провела полдня, очищая рога от крови и остатков шкуры.

Наконец закончив с этим