— А мы присягнем только тебе, конунг? — вдруг спросила Мавра и бросила внимательный взгляд на моих жён, Настю и Гересу. — Или дроттинг тоже?

Её слова прозвучали с каким-то странным завуалированным вызовом. И кажется, понять его дано только женщинам. Гереса расправила плечи. Света тут же полыхнула глазами, а Настя показала острые моментально удлинившиеся клыки. Только Лена осталась невозмутима, продолжая стоять с любезной улыбкой на лице, как лучшая ученица Лакомки.

— Конунг уже женат, Мавра, — громыхнул Булграмм. — На четырех дроттинг. Так что поумерь пыл и продолжай служить лишь как воевода.

— А я что, деда? Я ничего! — сразу заоправдывалась таврида, покраснев ещё больше.

Мм, ничего себе здесь ушлые девки. Хорошо, что Великогорыч видит их насквозь. Хотя это его же кровинка.

— Мои дроттинг Светлана и Елена, Мавра, — указал я на жён. — Служи им так же, как и мне.

— Хорошо, конунг!

На этом аудиенцию в принципе можно было уже заканчивать. Ну я и закончил. Мы двинулись вместе с Маврой дальше вглубь Тавиринии. Большинство её дружинников остались в остроге защищать границу. «Ягуары», кстати, давно уже вернулись в свои земли.

Дорога в Тавиринии далеко не везде мощена камнем, и хорошо хоть крепкие ноги тавров её вытоптали. Ехать в бронемобилях было терпимо — скорость почти не сбрасывали. А вообще, смотрю на мелькающие за окном деревни и отсутствие нормальной инфраструктуры, и понимаю, что ввязался в ту ещё кучу коровьих лепешек. Эх, повезло так повезло. Я просто не могу оставить своих подданных жить в средневековых условиях с деревенским туалетом на улице и без нормального септика. Придется создавать дороги, прокладывать электросети, строить водопроводы, устраивать промышленную революцию, внедрять агротехнологии и конвейерное производство. А это столько денег, мама не горюй! Пусть всё должно окупиться с лихвой, но мороки выше крыши. Можно было бы, конечно, махнуть рукой. Но моя гордость не позволит быть неряшливым к своим владениям. Мои люди должны жить достойно, и неважно, от какого рогатого скота они имеют происхождение.

— Здесь столько дичи! — Настя с горящими глазами смотрит на мелькнувшего в кустах гигантского зайца. Девушка хватается за пояс своих джинсовых шортиков и дрожит от едва сдерживаемого охотничьего азарта. В отличие от Светки и Лены, она не надела камуфляж. Учитывая её второй волчий облик, я разрешил ей придерживаться кэжуал стиля.

— Даня… Филин, я могу очень вкусно приготовить того зайца! Разреши сбегать, командир⁈ — с надеждой в голосе спрашивает она.

— О, я бы поела зайчатину! — с энтузиазмом подхватывает Светка. Ну эта всегда за любой кипиш.

— Не разрешаю, Лунница, — я обращаюсь к Насте по позывному, который сам же и дал. — У нас нет времени на охоту. Тем более сейчас эти места небезопасны. Вот прогоним урсаров, и ты наохотишься вволю.

— Хорошо, командир, — соглашается барышня, даже вроде и не расстроившись. Она снова с улыбкой смотрит в окно. Я прислушиваюсь к её эмоциям. И правда, тишина — ни возмущения, ни грусти. Вот я и накаркал. Беда…Или же нет? Ведь сам же говорил, что с Горнорудовыми неплохо заключить союз.

«Даня, а ты Настю, случайно, не обидел? — мысленно спрашивает меня Лена. — А то она так сильно хотела того зайца, и вдруг спокойная и улыбчивая…»

«Да нет, Лен, не обидел, — вздыхаю с грустью. — Даже ни капли».

«Фух, хорошо. А почему ты словно бы этому огорчился?»

Эх, да как бы попроще объяснить жене, что у оборотниц есть своеобразная черта — преданность и покорность своему партнёру. Если оборотница признала в ком-то такого «партнёра», то отныне его слово — закон. Ситуация с этим зайцем намекнула, что, похоже, у Насти произошло это самое Признание. Мда, мои перепончатые пальцы! Повезло тебе, конунг Данила. А когда-то всё начиналось с простого желания научиться телепатии.

«Даня?» — Лена напоминает о себе.

«Да просто, Лен, заяц, правда, выглядел вкусным» — вздыхаю мысленно.

«Ну, ничего страшного, — утешает жена. — Настя наловит нам ещё кучу таких зайцев».

В этом я даже не сомневаюсь. Как же оборотница-волк не наловит зайчатины своему партнёру?

* * *

Где-то в иномирье, резиденция Организации

— Это переходит всякие границы, Лиан! — возмущается Масаса, нервно сжимая кулаки. — Эксперимент пошел грифону под хвост!

— Что такое, Мас? — удивляется златокудрый малыш, останавливаясь и глядя на неё. Они с чернокожей женщиной по привычке общаются на высоком балконе. Лиандриль, как всегда, ходит по перилам балюстрады туда-сюда, балансируя с удивительной лёгкостью.

— Что такое⁈ Что такое, Лиан⁈ — рычит Масаса, её глаза сверкают от гнева. — Этот Филинов должен был повелевать только таврами, а тут он уже и орнитантов под себя подмял! Не разбил, не забрал их земли, а взял пернатых под своё управление вместе с Золотым Драконом! Теперь Дракон для него сжигает врагов! Как же мы выведем сильнейшую расу при таком сильном вмешательстве извне⁈ Нам нужны лучшие воины! К тому же мои исследования…

— Твои исследования уже давно испорчены Ратвером, — качает головой Лиандриль. Он останавливается, стоя на тонкой мраморной ограде балкона, которая возвышается над пропастью.

— Нечестно? — фыркает Масаса, оправляя полы своей мантии. — Ратвер, конечно, та ещё псина, но его ликаны всего достигли сами.

— У меня есть большое сомнение в их самостоятельности, — замечает Лиандриль, снова начиная прохаживаться по тонкой мраморной ограде, балансируя с удивительной лёгкостью.

— Слушай, Лиан, — напирает женщина на малыша. — Сначала приведи доказательства, а потом уже обвиняй Ратвера. Через две луны состоится планёрка Организации. Я намерена поднять вопрос насчёт аннигиляции Филинова силами Организаторов. Слишком многое на себя берет этот дерзкий менталист.

— Спасибо, что предупредила, Масаса, — кивает Лиандриль, в очередной раз застыв посередине перил. — Значит, у меня есть время найти компромат на Ратвера.

— Потому и предупредила, — кивает магиня. — Если чистота эксперимента давным-давно испорчена Ратвером, то я за то, чтобы он поплатился. Филинова тогда нет смысла уничтожать, ведь эксперимент уже сорван. Но если ты не предоставишь доказательств, то Филинову конец. В любом случае, кто-то должен ответить за всю эту хрень!

Она резко отворачивается, взмахнув полами мантии, и спешным шагом уходит с балкона. Лиандриль задумчиво смотрит ей вслед.

— До чего же кровожадная женщина. Крови ей подавай, — вздыхает остроухий малыш. —