большого числа немцев в Германию увеличит нагрузку оккупационных властей, они считают, что Контрольный совет в Германии должен в первую очередь изучить эту проблему, уделяя особое внимание вопросу справедливого распределения этих немцев между несколькими зонами оккупации. В связи с этим они поручают своим соответствующим представителям в Контрольном совете как можно скорее доложить своим правительствам о том, в какой степени обозначенные лица уже проникли в Германию из Польши, Чехословакии и Венгрии, и представить оценку времени и темпов, с которыми можно было бы осуществить дальнейшую переправку, принимая во внимание нынешнюю ситуацию в Германии.

Чехословацкое правительство, Временное правительство Польши и Контрольный совет в Венгрии одновременно информируются об этом и просят тем временем приостановить дальнейшую высылку до рассмотрения соответствующими правительствами доклада их представителей в Контрольном совете».

Результаты Потсдамской конференции, выявленные в последующие годы, оказались глубоко неудовлетворительными, и любой мало-мальски разумный человек может разглядеть семена проблем в самой формулировке Соглашения. Неизбежно возникает вопрос, почему не действовали более решительно. Несомненно, в чем-то это было связано с кадровыми изменениями, которые у британской стороны произошли в самый критический момент конференции. Трумэн и Эттли не могли обладать опытом Рузвельта и Черчилля, хотя следует полагать, что последний, который в случае Трумэна видел трудности, связанные с передачей власти, и который намеренно пригласил Эттли в Потсдам, чтобы обеспечить преемственность, ясно дал понять своему преемнику, что именно считает ключевыми вопросами, стоящими на кону.

«Проблемы, решение которых требует сосредоточенного внимания опытных чиновников и изучения дипломатических отчетов, в сочетании со спокойным размышлением государственных деятелей дома, в своих кабинетах, теперь „решаются“ между завтраком и обедом, или обедом и ужином, или даже после ужина, поспешно, под давлением ограниченного пребывания в каком-нибудь иностранном городе, на основе мимолетных впечатлений и поверхностных бесед, скверно переведенных напуганными и растерянными переводчиками… и все так же в атмосфере секретности и скрытности. Результаты оказались такими, каких и следовало ожидать».

Однако было бы глупо полагать, что более длительная конференция смогла бы хоть как-то сгладить разногласия между Востоком и Западом. И в самом деле возникает подозрение, что многое могло остаться неясным лишь потому, что попытка прояснить ситуацию выявила бы расхождения и поставила под угрозу шансы на достижение соглашения. Если бы Запад проявил твердость, Потсдам мог бы напоминать Розовый дворец, а попытка управлять Германией через Контрольный совет, возможно, вообще бы не состоялась. Возможно, так было бы лучше. Возможно, предпочтительнее, чтобы народы мира сразу же оказались бы лицом к лицу с истинными фактами. Черчилль заявил, что попытался бы этого добиться; действительно, добейся он этого, западные державы приехали бы в Потсдам (если предположить, что в данных обстоятельствах конференция вообще состоялась), все еще удерживая большую часть русской зоны в качестве предмета торга.

Пока еще слишком рано пытаться судить об относительной мудрости соответствующих планов; будет лучше, если мы попытаемся оценить чувства любого государственного деятеля, которому в час победы придется решать, отложить или ускорить решение вопроса.

Глава 6. Механизм контроля

Союзный Контрольный совет, высший орган союзного правительства Германии, получил свои полномочия в соответствии с третьей из деклараций, подписанных британским, американским, советским и французским командованиями в Берлине 5 июня 1945 года[32]. Совет впервые собрался 30 июля и объявил о своем образовании немецкой общественности в декларации № 1 от 30 августа, которая также продолжала действовать в соответствии с законами, декларациями, приказами, распоряжениями, уведомлениями, постановлениями и директивами, уже изданными в каждой из зон оккупации соответствующими главнокомандующими.

Совет, состоявший из четырех человек, совмещавших обязанности главнокомандующих и военных губернаторов[33], собирался 10, 20 и 30-го числа каждого месяца в здании Берлинского апелляционного суда в американском секторе Берлина, где в течение предыдущих двенадцати месяцев Фрейслер, нацистский судья, отправил на смерть многих участников покушения 20 июля 1944 года и сам потом погиб от бомбы союзников. Было решено, что каждая держава будет поочередно председательствовать в Совете в течение месяца, причем ведущую роль (по настоянию России) возьмут на себя американцы. Хотя каждая из стран предоставила своего секретаря, ответственность за составление официального протокола менялась от председателя к председателю. И решения, и текст протокола должны были приниматься единогласно. После каждого заседания в прессе публиковалось краткое коммюнике, которое также требовало единодушного согласия, а в случае затруднений его составление поручалось подкомитету. После спорных заседаний иногда не удавалось даже согласовать коммюнике, и каждой делегации приходилось неофициально информировать своих собственных корреспондентов. (Вопрос об информировании немецкой прессы не возникал, поскольку агентства печати, обслуживающие газеты в каждой зоне, находились в ведении союзников и были представлены в Берлине соответствующими офицерами.) После каждого заседания держава, выдвигающая кандидатуру председателя на месяц, предлагала остальным угощение, которое, хотя и считалось номинально «легким», имело постоянную тенденцию становиться «тяжелее», причем «вес» добавляли, как правило, русские.

Через определенные промежутки времени принимались «резолюции о расходах», но они никогда не имели более чем временного эффекта. Такая практика давала возможность для неформального обсуждения, хотя нельзя сказать, чтобы она стимулировала достижение согласия.

Контрольный совет, как правило, представлял собой орган довольно формальный. Вопросы не рассматривались до тех пор, пока не были согласованы или пока не обнаруживались настолько серьезные разногласия, что достижение единодушия становилось маловероятным. Если договориться не удавалось, то на следующем этапе вопрос передавался на рассмотрение правительствам отдельных стран. В некоторых случаях это позволяло достичь согласия, когда это не удавалось на более низких уровнях, но не провоцировало больших дебатов или переговоров. Вопреки первоначальному замыслу, основная часть работы выполнялась на следующем, более низком уровне – в Координационном комитете. В то время как военные губернаторы являлись также главнокомандующими, выбранными, прежде всего, за их боевые заслуги, Координационный комитет состоял из четырех заместителей военных губернаторов, которые все свое время отдавали работе по управлению Германией и держали все нити в своих руках[34]. Комитет, значение которого трудно переоценить, собирался дважды в неделю для подготовки повестки дня Совета. Он придерживался тех же общих правил процедуры, за исключением того, что информация о его заседаниях обычно не публиковалась.

Ниже Координационного комитета располагалась Контрольная комиссия, которая была разделена на двенадцать управлений: Военное; Военно-морское; Военно-воздушное; Политическое; Транспортное; Экономическое; Финансовое; Репараций, поставок и реституций; Внутренних дел и коммуникаций; Юридическое; Военнопленных и перемещенных лиц; Кадров. Такое деление и распределение обязанностей между управлениями было запланировано Европейской консультативной комиссией за шесть месяцев до окончания военных действий и, главным образом, основывалось на германских министерствах, которые должны были существовать на момент капитуляции[35]. Каждый национальный элемент[36] был