Чешуйчатые монстры… драконы…

Он переходил из рук в руки (крепкие руки, нежные руки, тонкие руки), он менял владельцев с невероятной быстротой, но его противники всегда оставались неизменными. Он вонзался в них, зарывался в чешую, пробивался к трепещущим сердцам и пропитывал себя их кровью. Сперва он боялся — затем ликовал; трепетал, когда алые соки закаляли его сталь. Ещё, ещё, он ревел, больше, больше!

И небеса отвечали ему; всё больше монстров встречали его лезвие. Державшие его руки леденели, умирали, его подбирали другие, и снова драконы, снова — пир…

Руки менялись. Становились сильнее. Люди начинали относиться к нему с уважением, затем трепетом, затем — страхом. Ему было всё равно. Главное, думал он, чтобы они продолжали воевать.

И вдруг война закончилась.

Люди перестали убивать драконов.

Почему?

Он не понимал. Он попытался разобраться. Он смотрел на их мрачные, отчаянные лица, а затем они подобрали его и отнесли в этот зал, и когда он понял, что они пытаются сделать, когда заревел… было слишком поздно: вокруг него загремели цепи, засияли печати…

Почему? Они тоже ненавидели драконов. В этом мире ещё были драконы. Много, много драконов. Почему его запечатали? Почему от него хотели избавиться? Почему война закончилась? Они не победили, тогда почему она закончилась? Почему?..

Он никогда не думал о причинах войны, но теперь все его мысли были о её таинственном конце.

На самом деле у него была зацепка. Его последний владелец, старик с длинной белой бородой, как то произнёс очень горьким голосом одно слово.

Какое?

Р… р… ре…

Впрочем, ему было всё равно.

Этому не было оправдания.

Они опустили головы, сбежали. Они его предали — он больше не позволит этому повториться. Когда он вырвется, когда сбросит кандалы и путы, когда найдёт себе новую руку, нового воина, он не станет ему подчиняться, но вместо этого сожрёт его душу и сделает его своим рабом.

И вот этот момент настал. Вековечная ярость подошла к своему завершению. Сперва он почувствовал приближение дракона, а затем перед ним явился идеальный сосуд, она, Лу Инь, девушка с голубыми волосами, и теперь ему оставалось только поглотить её тщедушную детскую душу…

Глава 33

Жертва

Даже величайшие Божественные артефакты бесполезны без руки, которая за них возьмётся. И тем не менее иной раз они обретают собственные души, а вместе с ними волю, предпочтения, желания…

Многие легендарные клинки были утеряны именно потому, что настолько привязались к своим владельцам, что не хотели признавать никого другого и после смерти последнего канули в лету; по этой же причине великие фракции намеренно не выдают своим ученикам слишком сильные артефакты, опасаясь влияния, которое те окажут на юные и непонятные души.

Почему же в таком случае Цзинь Суаньмо и старейшины Чистого Неба решили отправить в загадочный храм воинов юного поколения?

Во-первых, помимо всего прочего они заметили сильнейшую формацию, печать, которая не позволяла кровожадному сокровищу вырваться на волю; никто из них не мог предположить, что ребёнок на стадии Истинного Ци выполнит условия, чтобы её снять.

Вторая причина была в том, что даже сильнейшие Божественные артефакты не могли сразу повлиять на человеческую душу. Это был постепенный процесс; ничего не случится, если просто взять их в руки на пару минут.

Проблема была в том, что даже Цзинь Суаньмо не рассмотрела истинную ужасающую силу запечатанного клинка, и что с того момента, когда Лу Инь захватило вдохновение, после чего её душа устремилась к тайнам мироздания (и между делом стала совершенно беззащитной), прошло уже больше двенадцати часов…

Вот уже двенадцать часов, как девушка оказалась посреди бесконечного поля боя. Под ногами у неё разливались кровавые реки, а в небесах над головой, точно разноцветные молнии, мелькали огромные чешуйчатые ящеры.

Враги, подумала она, её враги…

В этот момент внутри неё закипела неистовая, как будто чужая ярость; в следующую секунду она сама оказалась посреди облачного моря, пронзая очередную зубастую голову.

При этом сила техники девушки росла с невероятной быстротой. Душа артефакта носила на себе отпечатки всех владельцев последнего, великих воинов, которые рассекали небосвод. В сознании Лу Инь проносились тысячи техник, тысячи душ, стремлений, желаний и оттенков небесного пути, — мириады зеркал, которые вместе обращались в разящее лезвие и заостряли её собственный клинок.

Даже великим воинам требуются десятки и сотни лет, чтобы отточить своё искусство. Это была одна из причин, почему путь творения, Истинной Манифестации, про которую говорила Цзинь Суаньмо, считается настолько сложным; великий гений может постигнуть тайны мироздания, но обыкновенно ему не хватает опыта, чтобы придать им целостную форму. И тем не менее прямо сейчас через душу Лу Инь проносились мириады поколений, мириады прочих рук, которые держали демонический клинок.

Если девушка проснётся, её понимание небесного пути выйдет на совершенно новый уровень.

…Вот только с каждой секундой вероятность пробуждения становилась всё меньше меньше.

Вот перед ней мелькнул очередной дракон, который предстал в образе девушки с длинными чёрными волосами. Последняя вскинула руки, и перед ней появились тысячи листков бумаги, на которых сверкали золотистые иероглифы. То был особенный защитный артефакт, который Хэнь Фяо получила в Храме Тысячерукой Бодхисаттвы. Девушка уже хотела перевести дыхание, как вдруг стремительно переменилась в лице, ибо Лу Инь единственный ударом перерубила все листки и набросилась прямо на неё…

И снова девушка с чёрными волосами растворилась, и Лу Инь обнаружила себя среди кипящего небосвода, в котором извивались и рычали мириады чешуйчатых монстров…

Драконы, драконы, драконы… убивать, убивать, убивать… Убивать, драконы, убивать, драконы, убивать, драконы, убивать, драконы, убивать, драконы, убивать, драконы, убивать… Инь!.. Убивать, убивать, убивать… Лу…

— … Инь!

— … Ах.

Лу Инь вонзила меч в очередного дракона, и вдруг последний беспокойно прокричал её имя и обратился в юношу, который пристально смотрел на неё глазами цвета тёмного дуба; в этот же момент она почувствовала его крепкие руки у себя на спине, рассеянно приоткрыла губы и наконец обратила внимание на окровавленный меч, который держала в правой руке и который… который…

Вонзался в сердце Сима Фэя…

Лу Инь точно ударила молния; казалось, она вонзила клинок в своё собственное сердце, нет, хуже, намного хуже; её стальная хватка на рукояти меча немедленно разомкнулась. Отпускать его было чрезвычайно болезненно, всё равно что отдирать собственную плоть, которая ревела и рычала, чтобы она взяла её обратно, но девушке было совершенно всё равно, ибо в