Однако почти все обитатели Тикусэйсо были новичками, делавшими первые шаги в спорте. Они не знали подобных хитростей. Под натиском первокурсников они совсем приуныли и стали терять ритм.

– Развели какой-то детский сад.

Даже Киёсэ, наблюдавший за ситуацией с самого начала, наконец не мог больше сдерживаться. Закончив вечернюю пробежку, он пошел поговорить с ними.

На парковке сувенирного магазина тусовалось ребят двадцать, одни первокурсники. Киёсэ подошел прямиком к ним. Обитатели Тикусэйсо не могли оставить Киёсэ одного в опасности, поэтому Какэру и остальные поспешили за ним.

На берегу озера разносился грустный стрекот цикад.

– Каждому из нас надо наподдать всего двоим соплякам, отличный расклад, – сказал Никотян, похрустывая пальцами, а Муса покрутил ступнями, чтобы расслабить мышцы. Первокурсники перестали болтать и повернулись к ним. Бегуны из двух университетов стояли лицом друг к другу в центре парковки.

– Кончайте мешать нам тренироваться, – спокойно заговорил Киёсэ. Сакаки сделал шаг вперед.

– А вы кончайте нас попусту обвинять. Чем докажете, что мы вам мешали?

– Да вот чем, – сказал Юки, затем достал свой телефон и показал его всем. На экране было фото, на котором было хорошо видно, как студенты бегут по всей дорожке, а Какэру теснится позади них.

– Я решил сделать несколько фото, чтобы потом проанализировать свою форму. Но получилось несколько интересных снимков.

– Понимаю твои намерения, но больше не бери на пробежку телефон, – сказал Киёсэ. – Твою форму нарушит как раз лишний груз в карманах.

Какэру подумал, что проблема не в этом. У Юки ко всему, что ему не слишком нравилось, был научный подход, а Киёсэ пугал своей невозмутимостью и тем, что думал лишь о беге. Сакаки выглядел удивленным и растерянным.

Киёсэ обернулся к первокурсникам:

– Это все, что я хотел сказать. Мне не хотелось бы показывать эту позорную фотографию вашему руководителю и тренерам. По возможности. Надеюсь, вы меня поняли.

– Конечно, поняли, – Сакаки слегка улыбнулся. – Наш университет серьезно готовится к поездке в Хаконе. Какое нам дело до тех, кто бегает просто от скуки.

– Рад, что мы нашли общий язык. – Какэру увидел, что на виске Киёсэ вздулась вена. – Очень раздражает, когда мешают серьезным тренировкам, устраивая детские пакости.

Киёсэ и Сакаки с яростью смотрели друг на друга.

– Хайдзи-сан, – прошептал Какэру, осторожно положив ладонь на его руку, чтобы успокоить.

– Вероятно, у нас разные определения серьезного, – сказал Сакаки сурово. – Почему бы нам не устроить соревнование? Десять ваших и десять наших ребят пробегут по берегу озера на время.

Какэру закипел, услышав брошенный вызов. Он повернулся к Сакаки и крикнул:

– Давай!

Он понимал, насколько Сакаки предан бегу, но все равно не мог простить ему, что тот смотрит на ребят из Тикусэйсо свысока. Сакаки вел себя так же, как сам Какэру еще недавно, видеть это со стороны было невыносимо. На этот раз Киёсэ схватил Какэру за руку, чтобы удержать его, но тот отпихнул наставника и продолжил:

– Ты хочешь мне что-то сказать? Давай посоревнуемся вдвоем. Не можешь меня обыграть и поэтому других пытаешься втянуть?!

– Курахара, ты такой же самоуверенный, как и раньше.

Сакаки принял вызов без колебаний. Ребята с обеих сторон встали между ними, казалось, в любую минуту эти двое начнут драться. Никотян сдерживал руки Какэру за спиной, пока сам Какэру продолжал зло смотреть на Сакаки, который все еще тяжело дышал. Сакаки тоже с двух сторон держали товарищи по команде, а он ногами пытался пнуть Какэру.

– Разве сейчас время для таких поединков? – сказал спокойно Киёсэ, но достаточно громко, чтобы его слышали оба. – Сосредоточьтесь на тренировках.

Сакаки отпихнул товарищей по команде и поправил олимпийку. Он оглядел всех ребят из Тикусэйсо по порядку.

– Весело? – Сакаки спросил низким голосом. – Курахара, тебе весело бегать вот с такими «товарищами»?

– Хватит, – прервал Киёсэ и повернулся спиной к Сакаки. – Мы уходим, – продолжил Киёсэ, но Какэру не двинулся с места.

Какэру злился на то, с каким презрением тот сказал слово «товарищи». От злости и расстройства у него разболелась голова. Какэру вырвался из хватки Никотяна и стоял неподвижно, глядя на Сакаки. Тот продолжал:

– Нравится играть в догонялки с кучкой парней, которые восхваляют тебя?

– Нет!

«Разве не вы всегда хвалили мою скорость? А потом за спиной закручивались водовороты зависти и соперничества. Я ненавидел свою школьную команду по легкой атлетике. Мне до тошноты противны те, кто притворяется дружными, но за спиной подставляет подножки товарищам».

Какэру хотел сказать это, но был так зол, что не мог подобрать слова. В глубине души он понимал, что ничего не может сделать, как бы ни подначивал его Сакаки.

«Сакаки не может простить того, что я сделал, – говорил Какэру про себя, сжимая кулаки, чтобы сдержаться. – Это моя вина. Я не смог принять участие в последнем соревновании старшеклассников. Конечно, он злится. Нужно просто представить, что он лает, как Нира».

– Сейчас тебе весело играть в догонялки, но почему ты не мог сделать этого раньше? Почему ты поступил так, что вся наша тяжелая работа была сведена на нет? Все, что тебе нужно было сделать, просто немного потерпеть.

«Я не могу, не могу больше это выслушивать. Нира милая, а Сакаки – совсем нет!» – подзуживаемый Сакаки, Какэру взорвался.

– Вообще-то я не очень терпеливый! – ответил он так агрессивно, что, казалось, и лев в страхе удерет.

«Ведь именно я хотел бы знать “почему”. Почему вы просто молчали и терпели эту удушающую атмосферу в команде?»

Слова наполняли его грудь, но у Какэру всегда уходило много времени на то, чтобы облечь их в форму. Выпад Какэру был резко встречен Сакаки, похожим на боевого слона.

– Ты слишком много о себе возомнил, Курахара! – Сакаки выпалил это на одном дыхании низким тоном. – Видимо, ты считал, что даже и без соревнования все равно получишь приглашение от университета. Эгоист, который думает только о себе…

– Кажется, я уже сказал, хватит…

Ледяной тон Киёсэ охладил обоих парней, которые были похожи на зверей, сражающихся в саванне. Какэру пришел в себя и мельком взглянул на Киёсэ, стоявшего прямо за ним. Киёсэ был холоден, словно сталь. Позади него близнецы активно показывали жестами: «Прекрати», «Хайдзи-сан сейчас взорвется».

Почувствовав, что Какэру потерял желание бороться, Киёсэ перевел свой пронзительно-холодный взгляд на Сакаки:

– Я понимаю, у тебя свои причины. Но Какэру теперь бегун Университета Кансэй. Кончай задирать его и обвинять в ошибках прошлого. Мы уходим.

С этими словами Киёсэ подтолкнул Какэру к лесной тропинке. Какэру почувствовал, что Киёсэ тянет его за футболку, и пошел за ним.

– Что Какэру сделал Сакаки?

– Кто знает? Но мне кажется, что он просто всегда был во всем лучшим…

Кинг и Дзёта перешептывались и фантазировали, что могло произойти в прошлом. Услышав призыв Киёсэ, обитатели Тикусэйсо начали покидать стоянку.

– Остальным лучше быть осторожнее, он может предать вас в последний момент.

Киёсэ слегка повернулся и улыбнулся словам, брошенным Сакаки в их сторону.

– Мы покажем вам, как дружно и серьезно мы бегаем в отборочных соревнованиях. Хотя понимаю, что у вас полно мелких дел и вряд ли найдется время на это посмотреть. Желаю вам удачи и попасть в основной состав команды.

– И кто еще тут детский сад разводит?

– У Хайдзи бывает противное настроение.

Никотян и Юки передернуло. Борьба за место в основном составе не имела никакого отношения к секции Кансэя. Поэтому здесь можно было бегать спокойно и беззаботно.

– У таких маленьких секций, как наша, с десятью участниками, все же есть свои плюсы. – Муса с жалостью посмотрел на расстроенных первокурсников.

Какэру взглянул на Киёсэ, идущего рядом с ним. Вздувшаяся вена исчезла, но его лицо было по-прежнему мрачным. Казалось, он о чем-то глубоко задумался. Какэру снова стал причиной неприятностей. Он подавил вздох, который вот-вот готовился вырваться наружу.

– Прости, Хайдзи-сан.

– Тебе не нужно извиняться.

Подумав, что он действительно разозлился, Какэру еще раз, более тщательно подбирая слова, сказал: