Завершая эту тему, уместно вспомнить, что за все время войны по поставкам ленд-лиза Англия отправила нам 4292 танка. Цифра эта на первый взгляд впечатляет, но если учесть, что в течение трех последних лет войны наша промышленность ежегодно давала фронту свыше 30 тысяч танков и САУ, то можно по достоинству оценить английский вклад в дело формирования наших бронетанковых войск.

Вернемся к формированию танковых бригад. Процесс этот проходил в АБТ-центрах, организациях маломощных, созданных в начале войны, на скорую руку. Об эффективности боевой подготовки в тех условиях не могло быть и речи. К тому же часто центры оказывались заполнены до предела, а на очереди стояли уже следующие бригады… Объективные причины объяснения недостатков были налицо, но нельзя забывать, что именно оттуда, из АБТ-центров, части убывали на фронт, нередко – в самое пекло.

В ту пору злые языки стали подшучивать, что наше управление формирует бригады «с помощью паровоза». Один эшелон доставляет технику, другой – людей. Пока экипажи садятся в танки – подвозятся средства усиления, и вот уже паровоз тянет эшелон со сформированной, но абсолютно неподготовленной бригадой к фронту.

Конечно, все было не так и просто, но ведь в каждой шутке имеется доля правды. Очень горькой правды в данном случае. Ясно было: система АБТ-центров себя изжила, требовалась коренная реорганизация низовых органов формирования.

Мне кажется, создание подобных организаций нужно было бы предусмотреть еще до войны, чтобы с первых же дней направлять на фронт укомплектованные, подготовленные части. Но это не предусмотрели. А что было сделано?

По инициативе генерала Я.Н. Федоренко уже летом 1941 года создана стройная система формирования и подготовки танковых экипажей. В частности, существовавшие учебные полки приблизили к танковым заводам, и там, на технике, готовили военных всех специальностей – командиров танков, механиков-водителей, стрелков, заряжающих и других.

О том, как в нашей учебно-танковой части, где служил я до поступления в академию, готовили специалистов танковых экипажей, я уже рассказывал. А командиров боевых машин – причем первоначально не только тяжелых танков, но и средних – готовили военные училища. В начале же войны были созданы запасные танковые полки, где проводилось формирование и сплочение экипажей. Запасные полки существовали непосредственно при заводах, и потому воины, вместе с заводскими сборщиками, участвовали в выпуске танка, его доводке, пробном пробеге и приемке машины. Это, безусловно, помогало повышению квалификации наших специалистов. Экипаж к тому же сколачивался именно на том танке, на котором предстояло ему идти в бой.

Оттуда, из запасных полков, сформированные танковые роты поступали в АБТ-центры. В то время когда центры занимались формированием батальонов, бригад с малым количеством машин, такое положение дел вполне устраивало. Но когда стали формироваться «солидные» по количеству танков бригады и число машин в них постоянно увеличивалось по мере выпуска их заводами, то потребовалась иная организация, на которую нужно было возложить формирование крупных танковых частей.

Существовала для этого и еще одна важная причина: на повестке дня стоял вопрос формирования танковых корпусов. Но что можно было наформировать в тех «закутках», какими являлись АБТ-центры? Отрицательную роль при этом играло и то, что их начальниками становились, как правило, полковники, ранее командовавшие полками или бригадами. А тут – на тебе – создавай целый корпус. Ни знаний, ни опыта на такую организацию уже не хватало, да и воинское звание начальника центра явно было маловато: по штату в корпусе было несколько генералов.

И вот в один из дней на рубеже января – февраля 1942 года, совершенно для нас неожиданно, руководители ГАБТУ и нашего управления были вызваны к Верховному. Вместо Федоренко, выехавшего на фронт в очередную командировку, в Кремль направился его заместитель генерал Б.М. Коробков. Пошли также Н.И. Бирюков, П.В. Волох и автор этих строк.

Мы были незамедлительно приглашены в кабинет Сталина.

Точными, емкими вопросами Верховный с начала беседы настроил нас на деловой, очень предметный разговор. Он подробно расспрашивал, как проходит процесс формирования и укомплектования бригад, как мы расцениваем степень их готовности к бою, смогут ли эти части в полном объеме выполнять задачи, для которых предназначены?

– Иногда поговаривают, – сказал Иосиф Виссарионович, – что приходится направлять танки вперед, стуча рукояткой пистолета по броне. Так ли это?

– Сомневаюсь, товарищ Сталин! – твердо ответил генерал Коробков. – Хотя до меня такие слухи тоже доходят. Но согласиться с их справедливостью не могу – преувеличение. А вот то, что бойцы даже в одной роте далеко не всегда хорошо понимают друг друга, что в некоторых экипажах нет единого коллектива – это факт. Порой солдаты слишком мало знают своих товарищей и командиров…

– А в чем причина этого?

– Система наших автобронетанковых центров себя уже изжила, – не раздумывая, сказал Коробков.

– Да, я с вами согласен. Но все же, несмотря ни на что, вы не давайте отправлять на фронт недостаточно подготовленные бригады…

Упреки Сталина были вполне справедливы, мы не могли этого отрицать. Единственное, что хоть как-то оправдывало нас, так это катастрофическая нехватка времени. Ведь для того, чтобы бригада, батальон, экипаж могли вступить в бой и драться умело, квалифицированно, необходима соответствующая подготовка, определенное время, в течение которого эту подготовку можно получить. Когда же мы пытались еще больше ужать этот срок, то не успевало выработаться взаимопонимание, не появлялось доверие между людьми. Да и полученные знания не могли уложиться в голове. То же самое получалось и в подразделениях, частях. Случалось, соседние бригады с трудом достигали взаимодействия в бою. Война учила, отвергая прежние догмы: на одном энтузиазме, без должной подготовки, много не навоюешь.

Верховный сам предложил выход. Безусловно, к этому решению мы подводили его всей нашей работой, своими сообщениями и предложениями, обобщением накопленного опыта. Мы часто говорили и писали о необходимости создания такой организации, которая позволила бы командирам формируемых или доукомплектовываемых частей повести их на фронт в полностью боеготовом состоянии. Во главе этих организаций должны были встать опытные командиры – танкисты высокого ранга, способные готовить к грядущим сражениям не только части, но также соединения и объединения.

– Предлагаю назвать эту организацию, – неторопливо произнес Верховный, – «танковые военные лагеря».

И вот тут я попал в очень неловкое положение. Дело в том, что, когда мы были вызваны к Сталину, меня, как молодого и неопытного – все прочие наши товарищи бывали в его кабинете не единожды, – проинструктировали, чтобы сам я в разговор ни в коем случае не лез, а вот как спросят или хотя бы только на меня посмотрят, то немедленно докладывал бы свои мысли.