Елена Петровна захватила с собой томик любимого писателя Светлицкого, бережно положила его в широкую сумку из советского дерматина, вышла из квартиры и побрела на остановку.

Погожий сентябрьский денек светился приветливым солнышком, игравшим на витринах и на спицах колес проезжающих мимо детских колясок. Их катили счастливые мамаши.

Елену Петровну они раздражали… Чему там можно постоянно глупо улыбаться? Счастью? Да бросьте… вообще не факт, что их муж дома ждет. Бывают и неполные семьи. А если и имеется муж, то наверняка, пока жена в декрете сидит, с секретарь-машинисткой какой-нибудь на работе развлекается. Или вообще с бухгалтершей. Из бухгалтерии тетки стервознее, если в мужика вцепятся, то не отпустят.

От таких мыслей стало вдруг тепло на душе, и Елена Петровна тоже разулыбалась новому сентябрьскому деньку. Впереди ее ждал чистый воздух, огородная природа, а не пеленки и готовка на роту домочадцев.

Вот и автобус. Синий и пузатый, как рыба-кит, обдав остановку облаком пыли, он распахнул створки зева, заглатывая людей. Толпа хлынула занимать места. Бабушки на всякий случай возмущались, мол, куда прете, хотя и сами с особым рвением участвовали в давке. Спешили занять кресла, ведь уступить место им будет некому. В будний день в автобусе собирались все примерно одного возраста — когда к друзьям на свадьбы уже давно не ходят, а вот на поминки случается…

Елена Петровна пропустила вперед старичка с удочками, уж очень ему трудно было с бамбуком переть против бабушек, потом пропустила еще одного, с бадажком. Вот, что ему дома не сидится? А после ее саму оттеснили две грузные пенсионерки, одна похожа на Крачковскую в возрасте, вторая на Нину Усатову.

После Елена Петровна хотела было, наконец, втиснуться в автобус, но из прохода свешивалась чья-то нога, которая еще не сумела проникнуть внутрь салона. Женщине не захотелось быть как та нога. Она постояла, поморщилась и решила дождаться следующего транспорта.

В конце концов, она не торопится. Некуда ей торопиться, никто ее там не ждет…

— Вас подвезти?

Скрипнув тормозами возле остановки, остановились белые жигули. Модель Елена Петровна не разглядела, да и не разбиралась она в таких тонкостях.

Из приоткрытого окна на нее серёзно смотрело загорелое мужское лицо в огромных солнцезащитных очках и панаме. Такой глубокой, что вместе с очками она закрывала чуть ли не половину лица незнакомца. Видимо, не любил он солнце.

— Спасибо, — поджала губы Елена Петровна. — Я хочу на автобусе проехаться.

— Да вы не беспокойтесь, — улыбнулся водитель. — Денег с вас не возьму. Вы же в дачный кооператив «Радуга» направляетесь? Мне как раз по пути.

— С чего вы взяли, что я в «Радугу»? — хмыкнула женщина.

— Это несложно. У вас кофта дачная, а по этой дороге других огородных поселков нет…

— Ладно, — кивнула Елена Петровна и уселась в машину, на заднее сиденье. — Только обещайте, что не будете приставать.

— Обещаю, — заверил мужчина, а Елена Петровна вздохнула.

«Что же вы все такие неприставучие-то…» — с тоской подумала она.

* * *

— Варя? — я немного опешил, когда прямо с самого утра увидел свою знакомую в гостинице, в холле первого этажа. — Ты что здесь делаешь?

Неприятные подозрения закрались в голову, рубашка вдруг прилипла к телу. Этого мне только не хватало! Сейчас за моей спиной появится Света, она задержалась в номере, подкрашивает на дорожку губки, а после мы собирались отправиться на работу. А тут явление — Варя пришла чуть ли не на порог…

Но я ошибся. Не ко мне она пришла. Девушка была в прокурорской форме и не одна. Рядом с ней мелькнули бандитские рожи, явно из местного уголовного розыска. Еще и участковый в форме нарисовался. Его легко узнать — звание-то офицерское, но взгляд не начальственный, немного усталый и жизнью потертый.

— Андрей! — просияла Варя белыми зубками и петличками на форме. — Ты почему не звонишь?

— А почему он должен звонить? — раздался голос Светы из-за моей спины.

Вот блин, как она так незаметно подошла, будто пантера на охоте? Ведь ее каблучки обычно за версту слышно…

Улыбка с лица следачки мгновенно улетучилась, в глазах появился лед, которым она попыталась как бы царапнуть Свету. Но моя благоверная стрельнула в ответ взором гневным и тоже холодным.

Света демонстративно взяла меня под локоток, прижалась ко мне, метя территорию. Варя, конечно, сразу поняла, кто мы есть друг другу, но, надо отдать ей должное, выкрутилась и меня не сдала.

— Мы договорились обсудить дело по убийству балерины Завьяловой, которое я веду. Андрей Григорьевич присутствовал на осмотре места происшествия и обещал поделиться своими соображениями по поводу следственных версий.

— У нас свое убийство, — фыркнула Света. — А вы занимайтесь своими…

Мне показалось, что она вглядывалась в волосы соперницы. Неужели сравнивала их с тем волоском, что обнаружила на моем плече день назад? Ну не похожи ведь они по цвету, чего так всматриваться?

Дамы одарили напоследок друг друга колкими взглядами и разошлись.

Мы со Светой направились на выход, а Варя пошла беседовать с персоналом гостиницы.

— Что здесь случилось? — спросил я Свету. — Похоже, что осмотр места происшествия делают.

— Ага, — кивнула та. — По потеряшке.

— Какой потеряшке?

— Ты не знаешь? Ах да, ты еще спал — после своей ночной работы, когда они все сюда набежали. Администратор, говорят, исчезла. Как без вести пропавшую отрабатывают.

— Так. А почему осмотр здесь делают, а не на ее квартире?

— Администратор одна, вроде бы, жила, а здесь, получается, ее видели в последний раз.

— Все равно, на квартире надо тоже провести, — нахмурился я.

— Да успокойся… Проведут и без тебя.

— А что за администратор?

— Я не знаю, не спрашивала. Сказали только, что никогда она не терялась, не прогуливала. Даже на больничные не ходила. Я вот не представляю, как женщина может не ходить на больничный?

— Ну, ты же не ходишь…

— А если ребенок заболеет?

На слове «ребенок» Света сделал акцент, будто ждала от меня какой-то особой реакции, но я лишь кивнул и добавил:

— Может, у нее нет детей?

— Может… Сказали, что на рабочем месте от нее только книжки остались.

— Какие книжки?

— Светлицкого, какие же еще. Такое ощущение, что этот странный город только его и читает…

Неприятный холодок