Это был разгром. Медленно, но уверенно армия Белокуса исчезала, как исчезли орешки. Двое нарушителей планомерно и неостановимо уничтожали его жизнь! ЕГО ВЛАСТЬ! КАК⁈ То, что говорили ему генералы, не укладывалось в голове! Враг действовал подло, гнусно и действенно! Он чаще не вступал в прямую битву с великими воинами белкусов, а предпочитал растягивать их ряды и бить по уязвимостям. Заманивал в рукотворные ловушки, которые убивали белкусов десятками! Устраивал засады, где лысый ублюдок отвлекал основные силы, пока огромный зверь убивал магов и целителей! На зверя не действовали заклинания, а потому маги были беззащитны против него! Их враг использовал все свои преимущества по максимуму, заставляя Белокуса нервничать! Никогда прежде он не ощущал, что трон под его пушистым задом стал столь хлипким!

Сила белкусов была в их количестве и магии! Но нарушители, казалось бы, использовали эти преимущество против них самих! Они не чурались уничтожать обозы с продовольствием и мешали отдыхать воинам! Бежали с поля боя, утаскивая за собой озлобленных белкусов в чащу, где те гибли от тварей и хищных деревьев! Для чужаков словно отсутствовало слово ЧЕСТЬ!

— Мой Король… Не сочтите за наглость и не казните, но, может быть, вам стоит вызвать ЕГО?.. — подал голос один из генералов.

— Может и стоит, — холодно проговорил Белокус, а затем взмахнул рукой и говорившего спеленали лианы. — И ты станешь частью ритуала, как его инициатор.

— Не-е-е-ет! — завопил генерал.

Но король не слушал его. Пусть придётся покрыть себя позором, но он призовёт того, кто сможет убить бесчестных чужаков!

* * *

— Усталь… — плюхнулся покрытый кровью Славик на свою кроватку и закрыл глаза, тихо засопев.

Я улыбнулся, погладил его по макушке и, закрыв дверь нашего импровизированного убежища, принялся за перекус. В основном фрукты и ягоды с мясом пойманного оленя, но и это сойдёт. Всё же мы партизаним, и ни о каких условиях не может быть и речи.

Смеркалось. Не знаю, как время течёт в этом разломе, но мы торчали здесь уже достаточно времени, накапливая энергию и качаясь. Славик спал всё чаще. Впрочем, он и воевал тоже очень часто. Но сон ему был необходим, скорее, не для отдыха, а для роста. Он уже прибавил несколько сантиметров, хотя прошло всего ничего. Да и сила его тоже выросла. Правда, для этого ему пришлось сожрать просто дохерище белок, но те сами виноваты.

Закинув в рот ягоду наподобие вишни, я опустил взгляд на своё кольцо и улыбнулся. Белый камень сменил свой цвет на красный, а значит, всё было не зря. Да, мои энерго-каналы каждую битву напрягались, но это того стоило. Энергия росла, души прибавлялись, и я тоже становился сильнее.

То, что я сейчас задумал, было, может, и опрометчивым решением, но нужным. Мне необходимо поставить печать Регенерации, чтобы и дальше вытягивать партизанскую войну с белками. И помимо неё ещё печать, что станет фильтром от всякого дерьма в виде отравы. Две печати за раз. Я уже делал такое, но ощущения мне не понравились. А, впрочем, кого я обманываю? Вытащу, как и всегда!

Ладно, смысл тянуть кота за яйца? Поехали!

Я прикрыл глаза и ушёл внутрь себя, принявшись за работу. Контуры печати Регенерации — одни из самых запарных, и вообще её придумал какой-то мазохист. С каждой линией и завитушкой боль во всём теле нарастала по экспоненте, но я уже проходил через это, а потому абстрагировался и продолжал выводить контур. Сейчас моей энергии хватит лишь на первую ступень этой печати, но это уже даст мне множество бонусов. Как минимум, каналы не будут так сильно напрягаться да и в бою это поможет. Больше выносливости и устойчивости к ранениям. До регенерации Славика, конечно, далеко, и чтобы добиться такого эффекта нужно будет вывести все ступени, но на безрыбье и рак рыба. Тем более, что после того, как я закончу с Регенерацией, предстояло вывести ещё одну печать.

Секунды сменялись минутами, а затем часами.

Первая ступень была готова. А затем пришла боль… Я зарычал, закусив заранее приготовленную палку, и упёр руки в землю, чувствуя, как контур насыщается энергией. Первый толчок… Второй… Третий… Боль росла волнами, смывая границы разума. Повезло, что я уже проходил через это в Ордене. Второй раз легче. Гораздо легче.

Я весь взмок, каждый участок кожи покрыл слой выведенных токсинов, а одежду можно было бы выкидывать, если бы я заранее не разделся до трусов. Помню, как Славик долго недоумевал, какого хрена у меня трусы с изображением в горошек. И зачем вообще нужны трусы.

Выбросив перекушенную палку, я зажевал несколько желеек, чтобы восполнить часть потраченной энергии. Кольцо вновь приобрело белый цвет.

— А теперь займёмся тобой, — сквозь боль криво улыбнулся я и принялся за вторую печать.

Токсины и отрава — это то, что было одним из немногих моих слабостей. Я хотел этот вопрос закрыть ещё в детстве, но тогда нужна была печать Астрала, а потому выбора не было. Сейчас же всё иначе.

Здесь работа пошла гораздо легче. Контур намного проще, чем у печати Регенерации. Наполнив готовую печать энергией, я резко свернулся калачиком, и наружу вылезли остатки ягод и сожранной пищи. Точнее, те немногие токсины, что вредили организму. Стандартный момент, который хрен обойдёшь. Это дальше печать будет работать на автомате и рассасывать яды с прочей отравой, но первый этап именно такой.

Малой от моих махинаций проснулся, посмотрел на меня заспанным взглядом и, свернувшись клубком, вновь засопел.

М-да, надо будет нам сменить место ночлежки в следующий раз. Это место уже непригодно.

Улыбнувшись и радуясь успеху, я вышел из нашей берлоги и вдохнул полной грудью. Глубокая ночь опустилась на лес, а свет луны хоть и пробивался через кроны деревьев, но видимость была околонулевой. Холодный ветер приносил за собой разнообразные запахи и развевал листву, отчего та шелестела.

Услышав, как сломалась ветка, я резко обернулся и уплотнил Гибкий Барьер.

Ещё одна ветка хрустнула, а за ней следующая.

— Ты умрёшь… Умрёшь…

Голос говорившего был похож на хриплый шепот, распространяющийся отовсюду. Будто сам лес произносил эти слова.

— Знал бы ты, сколько раз я это слышал, — криво хмыкнул я, стоя в одних трусах. — Будешь прятаться или покажешь личико?

Темнота задрожала, и из неё вышло сгорбленное существо. Тьма развевалась вокруг него на манер накидки, падая на землю и исчезая. В свете луны,