Интересно, чувствовал ли он ту же самую грусть, что чувствовал я?

Принц не врал.

Ходы были необратимы, ничего нельзя исправить. Сказанного не вернуть. Противостоять игре было невозможно. Можно было только полностью и без остатка подчиниться ей.

Ма уловила мое настроение:

— Давай уйдем отсюда… Как можно скорее.

— Давай… — прошептал я.

Илья стоял с абобусами и внимал живописному повествованию Марка о ночных руинах, в которых прямо сейчас начиналось шоу, посвященное открытию сезона. Они выступали на площадке через час, глаза Ильи горели…

Илья ощутил наши взгляды и, прощаясь, помахал рукой. Группа собиралась к отъезду. Он подхватил кофр и чью-то черную сумку с логотипами «Восемь из Восьми».

Отдав последние распоряжения музыкантам, Грег подошел к нам.

— Благодарю вас за участие в турнире, за увлекательные поединки, за ваше великодушие и благородство… Принцесса Ма, может, передумаете?

Ма смотрела в сторону, она словно не замечала Грега. Но потом вдруг в упор глянула ему в глаза:

— Не сегодня.

Ма подала руку, и Грег, склонившись, поцеловал ее. Затем приложил ладонь в перчатке к своей груди.

«Вы разбиваете мне сердца…» — понял я и сказал.

— Ма остается со мной.

Он снял перчатку и протянул руку:

— Мир?

Я молча пожал сильную ладонь. Грег в ответ сжал мою и, подойдя вплотную, прошептал:

— Спасибо за урок… И что не выдал.

И добавил:

— Обидишь ее, наваляю…

В глубине сцены барабанщик ударил по тарелкам, вступила скрипка, а контрабас с виолончелью подхватили ритм, и вальс поплыл волнами в воздухе.

Закружились пары.

Я вел Ма среди вальсирующих, оставив Грега одного.

Мы направлялись к балкону, откуда я появился несколько часов назад. Раздвинув портьеры вышли в сгущающиеся сумерки.

— И что теперь? — спросила Ма.

В ее голосе не было сомнения. Просто нетерпение.

— Летим… — сказал я и передал ей кванты воздуха.

Гравитация исчезла.

Глаза Ма округлились от изумления и неожиданности. Она приоткрыла рот и схватила меня за плечо.

Мы воспарили над лепными перилами и поднялись в вечернее небо к огненному разрыву в черно-синих облаках. Ветер относил их в сторону моря.

До ночи небо должно полностью очиститься, и стать таким, каким оно бывает в августе — полным звезд.

У облаков я посмотрел вниз на гостиницу и разглядел на балконе маленькую фигурку в белом костюме.

Принц смотрел, как мы — два легких силуэта — влетаем в пламенеющий разлом в небесах, переходя из области тьмы в область света, исчезая в последних лучах.

Мы пересекли эту границу, и солнце ослепило нас…

Снова был закат. Такой же, как и вчера.

Мы летели к другому берегу залива над холмами облаков. В оранжевом свете вечернего солнца, под темнеющим небесным сводом.

Ма несколько мгновений смотрела на меня, а потом спросила:

— Что-то случилось?

Я отрицательно покачал головой.

И вдруг рассказал…

Про рог морского льва и разумных рыб. Как нес Кэна в небесах, и как он уснул. Как падали в бушующий океан.

Ма взяла меня за руку, и мы какое-то время летели молча. После паузы я продолжил. Рассказал весь вчерашний день, кроме событий в спальне.

Мы никогда не говорим о некоторых вещах. То, как мы применяем свой дар, спасая жизни, исцеляя… или убивая… остается исключительно внутри нас.

Ма слушала не перебивая. В ее глазах, пронзенными оранжевыми лучами заката, блестели маленькие солнца.

— Положил рог на стол и прошел сквозь стену? — Ма рассмеялась. — Илья, наверное, подпрыгнул и сказал: «эй, бро… через дверь не пробовал?»

— И едва не уронил гитару… Как ты узнала?

Она стала серьезной, но глаза еще улыбались.

— Илья мой брат.

И я неожиданно вспомнил, кто был третьим в нашей банде.

Это была Ма.

Как я мог забыть? Как я мог не понять этого сразу? Просто поразительно…

Ма была третьим приглашенным. Третьим участником Ритуала.

— Мой братик… — задумчиво сказала Ма. — Но будто не совсем мой. Лицо немного другое, и напряженный какой-то. Ты об этом не говори ему, ладно?

— Почему? — спросил я.

— Отличия не имеют значения. Он моя семья, моя кровь… А остальное неважно.

Облака расступились, образуя провал.

Мы несколько минут летели смотря вниз, виднелся берег залива и редкие огоньки.

Я размышлял о любви и верности Ма к своему брату, которые никак не проявлялись внешне.

Потом спросил:

— А что за странная фраза про три буквы?

Ма улыбнулась.

— Это тайный язык… «Иди, но будь осторожен». «На три буквы» — отпускаю на три часа. «Пять букв» — пять часов.

— А «четыре стороны»?

— Места, где буду искать. В клубе, у друзей… — рассмеялась Ма. — Ты выведал все наши тайны.

— А если послала в туманность, то это на всю ночь?

— Да! — смеялась Ма. — Хочешь в туманность?

— С тобой? Безусловно…

#

13.

Мы опустились незамеченными посреди небольшого города на берегу залива, в узком переулке.

Колокол на башне пробил девять вечера. Было еще светло, но начинали зажигаться фонари, делая город уютным.

Мы гуляли по его улочкам, разговаривая о разном.

Искупались в чаше Святого огня с местными ребятишками. Следуя подсказкам совершили омовение прямо в одежде: вошли в водопад, а потом окунулись в чашу, погрузившись с головой. Поднялись по ступеням наверх.

Вода была горячей и мгновенно высыхала. Она забрала с собой усталость.

— Я страшно хочу… — сказала Ма, — угадай чего…

— Еще раз врезать пианистке по упругой заднице? — гадал я, сделав глубокомысленное лицо. — Разделать Грега на котлеты?

— Я не настолько кровожадная… — смеялась Ма. — Всего лишь перекусить.

Мы остановились у летнего ресторанчика, где под навесом жарились мясо и овощи на мангалах. Набрали еды на тарелки. Я дал золотую монету, забрал сдачу, и мы отошли к столику.

Ма впилась зубами в сочное еще шкворчащее мясо. Оно было необычайно вкусным.

— Расскажи про ангела с мечом… — сказала Ма.

Я рассказал о кабинете Принца, о фотографии на его столе, треугольниках пальцев вместо сердец. Рассказал о Фрее и Греге, и о том, как Грег убил Пятого.

— Не понимаю, — сказал я. — Зачем Грегу так поступать?

Ма проницательно посмотрела на меня:

— Фркя могла придумать историю… Чтобы произвести впечатление. — Ма улыбнулась. — Оделась слишком смело… Идеальная ловушка на мальчиков.

Ма изобразила хищницу и оторвала кусок от шашлыка:

— Знаешь, что мы иногда выходим на охоту?

— Динь-дон… — вспомнил я.

— Что? — удивилась Ма.

Я не ответил.

Начался теплый стремительный дождь, и мы, подхватив тарелки, заскочили в таверну. Заняли столик у окна.

Подошла смуглая кареглазая женщина средних лет.

— Аманда… — представилась она, — хозяйка этой дыры.

Она зажгла на столе свечи.

— У вас очень мило, — сказала Ма.

Аманда легко согласилась:

— Конечно