Годы правления Петра I — бурный период русской истории.

Войны на суше и на море, укрепление западных и южных границ, развитие промышленности, расширение торговых и политических связей со многими государствами Европы и Азии — все это требовало немалых усилий, возлагало на народ небывалые тяготы.

«…Бояре и князи… — писали крестьяне в одной из челобитных, — яко львы, челюстями своими пожирают нас и, яко змей ехидныя, рассвирепевши, напрасно пожирают, яко же волци свирепии…»

Что добавишь к этим словам? Дорогой ценой оплатил народ все реформы Петровской эпохи и все победы. Однако для укрепления Русского государства, для развития в нем наук и промышленности было в те годы сделано многое.

Новая эпоха началась и в русской картографии.

Нужны были верные и современные карты. Без них нельзя ни воевать, ни успешно управлять страной, ни развивать промышленность и торговлю. Еще в 1696 году двадцатичетырехлетний Петр I сам принимает участие в съемке реки Дона, а потом и побережий Азовского и Черного морей.

Ждать некогда! Нужно скорее строить флот и выходить на морские просторы. Точные карты совершенно необходимы.

В 1701 году в Москве открывается Математико-навигацкая школа. В 1715 году — Морская академия в Петербурге. Число специалистов-картографов возрастает. Ложатся на карты изображения берегов Балтики и Каспия, отправляются экспедиции на Камчатку и в Среднюю Азию.

Организуя Морскую академию, Петр I предписывал:

«Некоторое число людей таким образом в географических действиях обучить, чтобы в каждую провинцию по два человека для снимания оной отправлены быть могли, дабы из сочиненных ими партикулярных карт сделать генеральную карту».

Партикулярными тогда называли карты отдельных районов России, генеральной — общую карту страны. Составление генеральной карты и было главной целью всех «географических действий».

И вот разъезжаются по стране картографы.

Еще не хитра методика их работы, не очень сложны инструменты — буссоль, астролябия, квадрант, просмоленные веревки для измерения расстояний. Но зато простота приборов и приемов работы позволяла снять карту даже такой огромной страны, как Россия, в кратчайший срок.

Имена всех, кто принимал участие в этих близких и далеких экспедициях, нам неизвестны. Порой трудно оценить, кто сделал больше, кто меньше.

Геодезист Евреинов по солнцу и звездам определил географические координаты первых сорока шести пунктов северо-востока нашей Родины — городов, поселений, мысов, устьев рек. Бекович, Кожин, Травен, Фон-Верден, Урусов, Саймонов выполнили первую съемку берегов Каспийского моря.

Беринг окончательно дал ответ на вопрос, «сошлись ли Америка с Азией».

Частъ карты «Чертеж земли Туруханского города» из атласа Семена Ульяновича Ремезова, законченного в 1701 году.

Замечательный гравер и издатель Василий Киприянов основал первую в нашей стране мастерскую для печатания карт.

Виднейший картограф XVIII века Иван Кирилов на собственные средства выпустил «Атлас Всероссийской Империи» — собрание карт, которое в дальнейшем должно было послужить основой более полного атласа нашей страны. Несмотря на всю его незавершенность, этот труд оказался настолько значителен, что как бы подытожил картографические достижения эпохи Петра I.

«Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества, — с такими словами обратился Петр к солдатам перед Полтавской битвой. — Итак, не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой…

…А о Петре ведайте, что ему жизнь недорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе, для благосостояния вашего».

Петр I и действительно не щадил ни себя, ни других. Не щадили себя ради могущества и славы Родины и многие его ближайшие помощники — «птенцы гнезда Петрова», как называли их позднейшие историки. Среди них были и те, кто создавал карты.

АТЛАС АКАДЕМИИ НАУК

В 1721 году Петр I в числе других иностранных ученых пригласил в Россию парижского астронома-геодезиста и картографа Иосифа-Николая Делиля. Делиль согласился, но с переездом не спешил и лишь в 1726 году, уже после смерти Петра, прибыл в Петербург.

От этого ученого многого ожидали. Он являлся серьезным исследователем, знатоком математических основ построения карт — как раз того, в чем российская картография той поры наиболее отставала от западноевропейской. Увлекательной была и задача, которая стояла перед ним: создать первый в истории нашей страны академический атлас.

Делиль этих ожиданий не оправдал. Он работал не спеша, холодно отстраняя, как недостаточно точные, материалы многих геодезистов и съемщиков, неизменно утверждая, что среди сотен карт, поступавших к нему, все еще нет нужных. Именно эта причина на целых двадцать лет растянула создание «Атласа Академии наук», начатого в 1725 году.

И в то же время Делиль по собственному почину печатал некоторые русские карты во Франции, за что после выхода в отставку был даже лишен пенсии.

Не только искони русские ученые, как Кирилов, но даже иностранцы Шумахер и Эйлер, наравне с Делилем приглашенные в Россию для работы в ее научных учреждениях, не скрывали своего недоумения, или, вполне можно сказать, возмущения.

«Что же мне о нашем господине Делиле объявлять? — писал, например, Кирилову Шумахер, управлявший тогда канцелярией Академии наук. — Географическая работа не так способно отправляется, как мы вначале надеялись. Нарочно ли он так долго в оной медлит или от недостатка довольных известий сие чинит, — о том я вам подлинно донести не могу…»

Делиля следовало как можно скорее «отставить от Атласа», но добиться этого было не так-то просто. В 1730 году на российский престол вступила невежественная курляндская герцогиня Анна Иоанновна. При ней государственную власть захватили люди, открыто презирающие нашу страну, ее народ, ее культуру, ее традиции. В такой обстановке Делиль, естественно, чувствовал себя очень уверенно.

Лишь в 1740 году его удалось отстранить от деятельности в Географическом департаменте Академии наук.

Некоторое время после этого работы по созданию атласа возглавлял математик Эйлер, затем на смену ему пришли Гейнзиус и Вигсгейм. Они-то и завершили многолетний труд. В 1745 году первый русский атлас, достойный названия академического, увидел свет. Двадцать одна карта показывала всю Россию.

Атлас Академии наук сразу завоевал широкое признание. Уже вскоре его переиздали на французском и на латинском языках. Даже через десятки лет он все еще удивлял современников высоким качеством исполнения и новизной.

Эйлер, оставив службу в Петербурге, впоследствии уехал на родину. Из Берлина он писал, что география российская этим трудом «приведена гораздо в исправнейшее состояние, нежели география немецкой земли».

В 1757 году во главе Географического департамента Академии наук встал гениальный русский