— Да этот скупердяй мне половину сада должен за то, что я у него кухарку утащил! Эта ведьма готовить совершенно не умеет — вот, после ее стряпни с животом мучаюсь! Так что пусть спасибо скажет, что избавил Бессмертного от ужасной участи! — оправдывался мужчина, уперевшись спиной в одно из деревьев.

— Кухарку утащил? — удивилась Любаша, вскидывая вверх бровь. — А разве ее не Змей Горыныч утащил в свою пещеру?

— А я, по-твоему кто? — гордо выпятив грудь вперед, ухмыльнулься незнакомец.

— Ты-то? — нервно хохотнула Люба, оглядывая его с головы до ног. — Мужик. Обычный мужик, который ворует в саду яблоки. И да, ты явно не змей.

— А с чего это ты так решила? — сощурив глаза, поинтересовался он.

— Да потому…

Но Любаня не смогла закончить, ведь незнакомец на глазах начал видоизменяться: красивые изумрудные глаза начали блестеть, а зрачок из обычного круглого, вдруг, вытянулся, черты лица заострились. из-под верхней губы выглядывали небольшие острые клыки, на шее и запястьях проступила темно-красная змеиная кожа с крупными чешуйками, на пальцах резко отросли длинные и острые когти.

— Ну что, теперь поняла, с кем дело имеешь, смертная? — усмехнулся он, довольно наблюдая, как румянец на щечках женщины резко сменяется мертвенной бледностью. — Падай ниц и проси прощения, что огрела сковородой самого Змея Горыныча.

— Горыныч… — пролепетала Любаша и…

Бздынь! Снова разнесся по саду оглушительный звон.

— Ты пугать меня вздумал?! — завопила Любка, идя в наступление. — Ах ты, ящер недоделанный! Да как только ума хватило пугать бедную женщину? Вот я тебе сейчас задам! Будешь знать у меня, динозавр недодохлый!

Буммм!

— Угомонись, ненормальная! — заорал мужчина, ошарашено выпучив змеевидные глаза. — Ты в своем уме? Я — Змей Горыныч!

— Ты — Труп Горыныч, если щас же не свалишь из этого сада и забудешь дорогу сюда! Проваливай, я те сказала! — вопила Любаша, размахивая сковородой перед носом опешившего Змея.

— Да ты что, совсем не боишься, что ли?

— Вот сейчас отдубашу тебя, как следует, а потом ка-а-ак начну бояться! Вали отсюда, ирод чешуйчатый! А то я тебя еще раз познакомлю со своей сковородой!

— Не женщина, а живое воплощение огня! — восхитился Змей, все же пойдя на попятную.

Обогнув мешающее дерево, Горыныч окинул пристальным взглядом незнакомку и, как-то странно улыбнувшись, резко развернулся и бросился на утек, крикнув напоследок:

— Мы еще свидимся, красавица!

Через пару минут в воздух взмыл огромный красный трехголовый змей с внушительного размера крыльями.

Любаня же, проводив его взглядом, опустилась на землю, чувствуя, как дрожат ноги и руки.

— Ох ты ж, мать частная, — выдохнула она, — чуть сердце в пятки не ускакало. Это ж надо, и впрямь, кажись, Горыныч, а я его сковородой по голове… Ой, что будет! Ой, что будет!

Причитала Любаня, держась за сердце, которое готово было выпрыгнуть из груди.

— Ты чего тут сидишь? — поинтересовался кот, неслышно подкрадясь к кухарке. — Плодами волшебными решила угоститься?

— Да какой там. — отмахнулась Люба, посмотрев на Василия, усевшегося рядышком. — Вора, вот, застала в саду.

— Вора? — тут же ощерился Леопольдыч, из-за чего шерсть на загривке встала дыбом. — Где?!

— Да успокойся ты, прогнала я его уже. Пару раз по голове сковородой заехала, так он и сбежал.

— Да? — тут же успокоился кот, внимательно теперь глядя на женщину. — А ты, уважаемая, оказывается, еще и боевая? Удивила ты меня, очень удивила.

— Да ну, я сама от себя не ожидала, но стрессовая ситуация на меня подействовала вот таким вот образом — вместо того, чтобы бежать и звать на помощь, ринулась в атаку. — Люба вздохнула. — Слушай, а как Горыныч выглядит?

— Горыныч? — удивился резкой смене разговора кот. — А чего это ты о нем интересуешься?

— Да так, просто интересно. — пожала плечами кухарка, словно невзначай. — Ну так как?

— Ну как-как… — задумался Вася. — Змей он. Большой, красный, трехголовый, злой и жадный.

— А… А он в человека может превратиться?

— Ты чагось это, совсем, что ли ку-ку? — вытаращил глаза Ученый, крутя лапкой у виска. — Говорю же тебе, Змей он! Все! Не мужчина он, а ящер-переросток! У-у, вредитель! — сжатой лапкой в кулак затряс котик. — Что б ему пусто было. А ты, уважаемая, Любовь, поешь-ка груши, а то, думается мне, что с твоим здоровьем произошел какой-то казус.

Василий, покачав мохнатой головой, окинул Любашу печальным взглядом и оставил ту сидеть на покрытой мягкой травкой земле.

— Н-да-а-а, — задумчиво протянула женщина. — Дела.