Конфеты были по правде.

Они лежали в одном из рундуков фургона как бесценный запас на тяжелый день. То есть, на день, когда все не так, и очень нужно себя чем-нибудь утешить. Эти конфеты налепила из орехов, изюма и меда главная кухарка Янтарного Утеса. Специально для Айны по заказу хозяйки дома. Элея лично вручила ей плетеную коробочку с угощением накануне отъезда, и Айна старалась растягивать запасы как можно дольше... Она и сама не могла бы сказать теперь точно, отчего вдруг столь щедро решила поделиться конфетами с этими почти незнакомыми ей детьми.

Просто почувствовала, что надо.

Так степные люди задабривают подношениями духов...

Заглянув в коробочку, Айна обнаружила, что маленьких сладких шариков там осталось не больше десятка. Она выбрала два покрупней и вручила мальчишкам, нетерпеливо ждущим у дверей фургона.

– А теперь отведите меня к моим лошадям, – феррестрийская речь певуче перекатывалась на языке и казалась очень приятной после попыток изъясняться на наречии Диких земель. – Я знаю, что о них позаботились, но будет лучше, если я сама расскажу вашему дяде, чем их можно порадовать и чего они не любят.

– Да все у них хорошо! – весело фыркнул старший. – Дядя Барко знает толк в лошадях!

Мальчишка не обманул – гнедые и в самом деле отлично проводили время во дворе одного из соседних домов: они были сыты, мыты и ухожены. При виде Айны кони радостно заржали и принялись выпрашивать у нее вкусненькое. А она-то, как назло, пришла без единого яблока или морковки...

Оглаживая коричневые морды, Айна краем глаза видела, что вихрастые братья занялись в сторонке каким-то своим детским делом, не то в камушки играли, не то еще в какую забаву. А вот их дядьку она не заметила – невысокого роста улыбчивый мужичок возник перед ней внезапно и даже напугал немного.

– Доброго дня вам, красавица! – он учтиво поклонился и еще шире расплылся в улыбке, показывая парочку дыр на месте выбитых зубов. Шрамы на этой физиономии тоже имелись, выдавая в мужичке не самого робкого парня на деревне. – Хорошие лошадки у вас, холеные... Сразу видно, любимчики!

Айна улыбнулась в ответ.

– Да... – ответила она, запуская руку в густую гриву того из жеребцов, которого кликала Каштаном. – Они очень хорошие.

Мужичок покивал, почесал между делом волосатую грудь через широкий вырез в простой серой рубахе и вдруг спросил, лукаво блеснув глазами:

– А что же такая славная леди делает одна в наших краях? Давеча-то, помню, с вами спутники были... Не удивляйтесь, конечно мы вас запомнили! Тут нечасто на таких красивых телегах гости бывают.

Айна почувствовала странное смущение и на миг даже отвернулась, но потом решительно посмотрела в лицо человеку, который позаботился о ее лошадях и ответила:

– У них свои дела. А я... я просто собираю истории. Путешествую по разным местам и записываю легенды и сказания. А потом... потом из этого получаются книги.

– Ва! – воскликнул мужичок. – Книги... Подумать только! Сколько живу, первый раз вижу своими глазами человека, который пишет истории! Сам-то я безграмотный... даже своего имени не нацарапаю. А вот порассказать чего-нибудь могу! Ежели пожелаете...

– Пожелаю, – улыбнулась ему Айна. – Конечно же пожелаю!

– А вам старую байку или из новенького чего? – похоже дядя Барко был не дурак помолоть языком. – Могу про вашего дружка, про Сполоха! Как там у него дела, кстать? Маманя говорит, ему глаза подлечили... Правда что ль? Ну хорошо, коли так. Он вообще-то настрого о себе брехать запрещал, но теперь-то, небось, можно... Один бес, его тут уже нет и не будет. Верно я говорю? Верно... Так вот, о чем бишь я? А! Ну, то, что он колдун вы, красивая леди, поди и так знаете... По глазам вижу, что знаете. У нас тут не сразу, но тоже разнюхали. И первыми-то девки обо всем догадались. Приметили – которая к нему на ночь шастает, у той потом непременно что-то хорошее случится. Работа сыщется в господском доме, старая болячка сама собой пройдет али вовсе жених посватается. Так вот, была там одна такая Бертина, красивая девка, из города... Не знаю, чего ей так приспичило, но она прям с ума сошла от желания заполучить вашего Сполоха себе. Хоть на одну ночку. И так, и этак к нему подкатывала, а он ни в какую... Не глянулась она ему чем-то. Ну, вот, однажды Бертина подговорила его служанку напоить парня до полусмерти, а сама потом залезла к нему в постель. Эт ничего, что я такие подробности рассказываю? Ну, из песни слов не выкинешь! Так вот, кончилось все тем, что Сполох прочухался посредь самого интересного и понял во что вляпался. И разозлился, говорят так, что у Бертины разом все ее прекрасные локоны вспыхнули огнем. От кончиков до корней сгорели начисто. Домой она лысая вернулась, как коленка у Эйме! А на другой день возвратился ее женишок из дальнего похода. Долго, говорят, дивился... Да только своего эта красотка таки добилась: и двух недель не прошло, как свадьбу сыграли. Парень-то богатый... Бертина теперь вовсе беды не знает. Только вот волосы у нее с той поры стали... рыжие!

Айна все это время слушала байку ухмыляясь, но тут не выдержала:

– Ну, это уж точно вранье! Не бывает такого!

– Вот вам святой круг во всю грудь! Я сам ее не видел, но внучка не наврет! Она прислугой в доме у этой шельмы работает уже с полгода. И клялась, что все так и есть!

Спорить Айна не стала. Байка и впрямь была забавная... Такая сгодится, чтобы вставить ее в хорошую историю. Без упоминания имен...

– А! Вот ты где! Животин своих проведать пришла? Ну, видишь, все с ним хорошо, – старая Дэлиза возникла у стойла так же внезапно, как до этого ее сынок. – Идем уже. Хватит этого пустобреха слушать! А ты, Барко, язык-то свой придержи в другой раз! Вечно он у тебя как помело... Идем, девочка, ты ведь и не завтракала еще, небось...

– На кой тебе вообще мужики эти, а? – ворчала старуха, раздувая угли в очаге и подвешивая над огнем котелок с водой. – Одни хлопоты от них, окаянных! А ты-то, вроде девочка не бедная... Уж не знаю, кто твой отец, но раз он смог подарить тебе такой фургон, то и наследством верно не обделит... Вовсе незачем в кабалу эту лезть. Угождать им вечно, а они взамен только и могут, что животы надувать!

Айна посмотрела на колдунью с удивлением. Еще никто не заводил с ней подобных речей. Они шли вразрез со всеми теми мыслями, что с малолетства закладываются в девичьи головы.

– Но... как же... Ведь должна быть семья... дети, – она взглянула на кусок хлеба в своей руке и отложила его в сторону, не ощущая голода.

Старуха сердито фыркнула и ожесточенно принялась рубить большим острым тесаком крупные капустные листья.

– Дети!.. У меня их было двенадцать! Двенадцать проклятых раз я думала, что сдохну, пока они лезли из моей утробы на свет! И каждый раз это оказывалось самое простое... – Дэлиза забросила капусту в котел и вздохнула, посмотрев на Айну: – Ты уже такая взрослая, должна б понимать – назад пути не будет. Ты не похожа на тех девок, которые только и мечтают, что обзавестись кучей сопливых носов за столом. Я-то вижу... у тебя совсем другое предназначение в этой жизни. А дети... они точно клеймо на лбу. Навсегда. Ты всегда будешь думать только про них. Как накормить, как вразумить, как уберечь от беды... Сколько бы лет им ни было. Вон, мои уж сами давно себе сопляков нарожали, а по сей день такие глупости творят – святая Матерь!.. Уж я Барко сколько раз говорила, чтобы он свою пасть не разевал, да толку-то! Он же сначала ляпнет, а потом думать будет, башка баранья! И дети у него – все в папашу...