Шрифт:
Закладка:
3. Перечитайте список преобразований по правилу «Пять W и один H». Держите его под рукой, когда будете в следующий раз изучать какую-либо тему и писать. Используйте список для преобразования элементов репортажа в структурные элементы истории.
4. В следующий раз, когда будете читать роман, поищите средства, с помощью которых автор вплетает информацию о политике, истории или географии в гобелен повествования. Как вы можете применить эти методы в своей работе?
Диалог продвигает повествование, цитаты сдерживают его
Писатель Элмор Леонард посоветовал авторам «не учитывать то, что читатели пропускают», и сосредоточиться на том, что они читают. Но какие части он имеет в виду? Это становится ясно из его статьи в The New York Times:
В массивных абзацах прозы, которые вы видите, слишком много слов. Что делает писатель, так это тормозит повествование, перегружая его, углубляясь то в описание погоды, то в размышления персонажа, и читатель либо знает, о чем думает парень, либо ему все равно. Могу поспорить, вы не пропустите диалог.
Леонард, должно быть, помнил о моей привычке читать; тысячу раз я смотрел на черную колонку текста, чтобы найти отступы, которые освежали бы диалог. Речь людей, оформленная в виде диалога, привлекает внимание читателя и, если все сделано правильно, продвигает историю.
Рассмотрим эту сцену из романа Майкла Шейбона «Приключения Кавалера и Клея»[86]:
Теперь матушка Сэмми повернулась и посмотрела на своего племянника.
– Так ты что, хочешь комиксы рисовать? – осведомилась она у него.
Джо стоял, повесив голову и прислонясь плечом к дверному косяку. В течение спора Сэмми с Этелью он явно испытывал вежливое смущение и больше интересовался изучением изрядно потертого коврового покрытия светло-коричневых тонов. Однако теперь Джо поднял взгляд, и на сей раз настала очередь Сэмми испытать смущение. Кузен оглядел его с ног до головы. Лицо его одновременно выражало и одобрение, и укоризну.
– Да, тетушка, – сказал Джо. – Хочу. Только у меня есть один вопрос. Что такое комиксы?
Сэмми сунул руку в свою папку, вытащил оттуда мятый, основательно замусоленный экземпляр последнего выпуска «Боевых комиксов» и вручил его кузену.
Диалог во многом определяет историю, поскольку своей силой он погружает нас с головой в эпизод и не оставляет нам выбора, кроме как прислушиваться к происходящему.
Репортеры приводят в публикации речь с другой целью, отличной от той, какую преследуют романисты. Они используют речь не как действие, а как его ограничитель, превращая его в то пространство в тексте, где герои комментируют произошедшее. Этот метод имеет разные названия в различных медиа. В печати чье-либо весомое высказывание называют цитатой. Телевизионщики зовут его звуковым фрагментом. Радиолюбители борются за определение факт – потому что кто-то это сказал на самом деле.
В The St. Paul Pioneer Press писали о грустной истории Синтии Шотт, 32-летней телеведущей, которая довела себя до истощения и умерла от нарушения пищевого поведения:
«Я была там. Я знаю, как это произошло, – говорит Кэти Биссен, подруга Шотт с телеканала. – Каждый делал то, что считал лучшим. Вместе мы испробовали все варианты общения с тем, у кого, как вы знаете, есть заболевание. И все же ничто из этого не имело значения. И вы просто думаете про себя: “Как это может случиться?”»
Автор руководствуется советом, который часто дают молодым репортерам: отыскать хорошую цитату в кульминации истории. Такая цитата имеет следующие преимущества:
• дает возможность услышать голос человека;
• рассказывает что-то важное по теме;
• очерчивает проблему или дилемму;
• добавляет информацию;
• раскрывает характер или личность говорящего;
• сообщает о том, что будет дальше.
Однако цитатам присущ и серьезный недостаток. Посмотрите на цитату с первой полосы The New York Times: «Менее двух процентных пунктов – то, с чем мы можем справиться, просто не перекусывая». Эта фраза принадлежит женщине по имени Джойс Диффендерфер и представляет информацию о том, как ее семья справляется с нарастанием долга по кредитной карте. Но где находится Джойс Диффендерфер, когда она говорит эти слова? На своей кухне? В кассе банка, где оплачивает свои счета? За рабочим местом? Большинство цитат – в отличие от диалога – вырваны из контекста. Слова приводятся до или после действия. Цитаты не располагаются в плоскости действия, не поясняют его. Вот почему они прерывают повествование.
А это возвращает нас к мощи диалога. В то время как цитаты дают информацию или пояснения, диалог насыщает сюжет. Цитата может быть услышана, а диалог – подслушан. Автор, использующий диалог, переносит нас в то место и время, когда мы можем пережить события, описанные в истории.
Журналисты прибегают к диалогу нечасто, иначе он выбивался бы из общего фона, как снег в пустыне. Рассмотрим этот отрывок из публикации лауреата Пулицеровской премии Томаса Френча в The St. Petersburg Times о суде над пожарным из Флориды, обвиняемым в ужасном преступлении против его соседки:
Адвокат назвал его имя. Он встал, положил руку на Библию и поклялся говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Он сел на место для дачи свидетельских показаний и посмотрел на присяжных так, чтобы они могли увидеть его лицо, изучить его и решить для себя, каким он является человеком.
– Вы изнасиловали Карен Грегори? – спросил его адвокат.
– Нет, сэр, я этого не делал.
– Вы убили Карен Грегори?
– Нет, сэр.
В документальной литературе необоснованно не приветствуются диалоги. Притом диалог может быть восстановлен или воссоздан по результатам кропотливых исследований с использованием нескольких источников и соответствующей атрибуции либо непреднамеренно услышан. Перебранка между мэром и членом городского совета может быть записана и опубликована. Автор публикации, который не выступал свидетелем в ходе судебного разбирательства, может восстановить точный диалог из судебных протоколов, часто размещаемых в публичном доступе.
Опытный автор использует как диалоги, так и цитаты для создания различных эффектов в одной и той же истории, как в этом примере The Philadelphia Inquirer:
«Мама, два самолета как будто сражались», – сказал шестилетний Марк Кесслер из Виннвуда своей матери Гейл после того, как она примчалась в школу.
Мальчик только что засвидетельствовал столкновение самолета и вертолета в воздухе, обломки которых обрушились на игровую площадку начальной школы. Мы уже видели другой отрывок из той же истории:
