Шрифт:
Закладка:
Барбара Уолш, пишущая для The Maine Sunday Telegram, знакомит нас с группой девочек, которые подвергаются социальному давлению в средней школе. История начинается со школьного танца в спортзале, который «пахнет парфюмом с запахом персика и арбуза, дешевым лосьоном после бритья, драже “Тик Так” со вкусом корицы и жевательной резинкой». Девушки танцуют группами в тесных кругах, поправляя волосы и двигаясь под музыку:
«О-о-бо-о-ожаю эту песню, – говорит Робин.
Робин показывает на большую группу из двадцати мальчиков и девочек, собравшихся возле диджея.
«Они-и-и популярные, а мы не-е-ет», – перекрикивает она музыку.
«Мы средняя группа, – добавляет Эрин. – Тебе просто нужно создать свою собственную группу и танцевать».
«Но если вы танцуете с кем-то, кто не слишком популярный, это не круто, – говорит Робин. – Вы теряете очки», – добавляет она, тыча большими пальцами вниз.
О чем эта история? Слова, которые я бы выбрал, ведут меня вверх по лестнице абстракции. Отрочество. Самосознание. Давление со стороны сверстников. Социальный статус. Беспокойство. Самовыражение. Уязвимость. Групповое мышление. Насколько для нас, читателей, лучше видеть и слышать такую правду через поступки интересных девушек с их неподдельными подростковыми чаяниями и тревогами, нежели из отвлеченных суждений социологов.
ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ
1. Многие авторы говорят о проработке темы, пока не получат всеобъемлющее впечатление, которое они могут выразить в одном предложении. Например: «Мать чирлидерши повелительная и властная». Они могут никогда не написать это предложение. Вместо этого они пытаются воссоздать для читателя цепочку доказательств, которые привели их к такому выводу. Попробуйте этот метод в своих историях.
2. Прослушайте рассказы, записанные и написанные для Национального общественного радио. Обратите внимание на голоса героев сюжетов. Какие черты характера они раскрывают в своей речи? Как бы вы воспроизвели эту речь в печати?
3. Сядьте с ноутбуком в общественном месте: в торговом центре, кафе, на стадионе. Наблюдайте за поведением, внешностью и речью людей. Запишите качественные прилагательные, приходящие на ум, которыми вы бы описали наблюдаемых людей: неприятный, ласковый, заботливый, растерянный. Теперь перечислите конкретные детали, которые привели вас к подобным выводам.
Помогайте читателю учиться на контрасте
Изучение литературы в лучшем случае помогает нам понять то, что преподаватель литературы Фрэнк Смит описывает как «грамматику историй». Таким было мое знакомство с Эммой Бовари, провинциальной француженкой, героиней с трагически романтичным воображением. Я помню свое изумление при чтении сцены, в которой Гюстав Флобер описывает соблазнение замужней и скучающей госпожи Бовари грубияном Родольфом Буланже. Декорация – сельскохозяйственная ярмарка. В сцене, как пикантной, так в равной степени и забавной, Флобер переключается с кокетливого языка любовника на ярмарочные зазывания скотовода на заднем плане.
Мне запомнилось это как переходы то туда, то сюда между такими диалогами, как «Несколько раз я порывался уйти и все-таки пошел за вами, остался…» и «За удобрение навозом…». Или «Но нет, что-то от меня должно же остаться в ваших помыслах, в вашей жизни?» и «За породу свиней приз делится…»[87]
Это сопоставление, выраженное серией постоянных переходов, демонстрирует читателю – но не нашей героине – намерения Родольфа в истинном свете. Ироническое сопоставление – причудливый термин для обозначения того, что бывает, когда две несопоставимые темы располагаются рядом, притом каждая комментирует другую.
Этот эффект может работать также и в музыке, изобразительном искусстве и поэзии:
Так начинается «Песнь любви Дж. Альфреда Пруфрока»[88], стихотворение, в котором Томас Элиот сопоставляет романтический образ вечернего неба с болезненной метафорой анестезии. Напряжение между этими образами задает тон всему произведению. Элиот умер в 1965 году, когда я только начинал учиться в католической высшей школе, и мы с ребятами отдали дань памяти ему, назвав в его честь нашу рок-группу «Т. С. и Элиоты». Наш девиз был «Музыка с душой» – вот такая вышла неумелая попытка иронического сопоставления.
Как насчет Баффи – истребительницы вампиров[89]? Гламурная девица становится бичом демонов.
Соединение маловероятных элементов часто становится поводом для юмора, прямолинейного и тонкого. Так, в киноленте «Продюсеры» Мэл Брукс по сюжету ставит мюзикл «Весна для Гитлера» с фюрером-хиппи и участием танцоров в стиле Басби Беркли[90], которые выстраиваются в форме свастики.
Двигаясь от гротескно комичного к чрезвычайно серьезному, рассмотрим вступление к истории из The Philadelphia Inquirer об аварии на атомной электростанции (АЭС) на острове Три-Майл-Айленд[91]:
04:07 утра. 28 марта 1979 года.
Два насоса вышли из строя. Девять секунд спустя 69 стержней из бора погрузились в плавящееся ядро второго блока – ядерного реактора на Три-Майл-Айленд. Стержни работают. Цепная реакция в реакторе прекращается.
Но уже слишком поздно.
Началось то, что обернется самой серьезной катастрофой в истории коммерческой атомной энергетики Америки.
Далее следует перечень страшных фактов, которые узнают чиновники, вместе с душераздирающими подробностями: «Сотрудники АЭС играют в фрисби у ворот станции, которые заперли, но не предупредили людей о радиационном излучении, проходящем через стены станции». Эти первые обрывки новостей вызывают эффект разорвавшейся бомбы, потому что вышедший из строя реактор выбрасывает радиацию, бомбардирующую рабочих, играющих в фрисби. Радиация встречает летающий диск. Удивительное сопоставление.
