Ну что же, не жили богато в плане друзей, незачем и привыкать.

Успокоившись окончательно, я достал смартфон и быстро нашел в сетевом маркете простенький навигатор по Святогору. В итоге через десять минут оказался на станции монорельса, а еще через две летел над темными пространствами Черного города, оставив за спиной сверкающую огнями громаду человейника. А впереди меня ждали уютная Серая Женева и уже казавшийся таким родным домик антиквара.

Глава 8

Хуже похмелья может быть лишь ситуация, в которой тебя кто-то домогается в столь скорбном состоянии. Особенно если это происходит с помощью пыточного инструмента, называющегося телефоном. И вот кому неймется в такую рань?

Впрочем, не так уж мне плохо, хотя могло быть и лучше. Вчерашнее просветление почему-то перешло в грусть-тоску, которую я и решил залить коньяком, прикупленным в ближайшем магазине. Пить в одиночку вообще затея изначально пагубная, но лучше уж в одно горло, чем в компании, которая осталась в «Фишке».

Все бы ничего, но, посидев, понял, что стало еще тоскливее, и я вспомнил о своих правах посещать оранжерею на крыше. Сразу вспыхнуло желание узнать, что же там такое произрастает? Долго собираться не стал и поперся вверх по лестнице в чулане второго этажа. Чердачная дверь была не заперта, и я без проблем попал на крышу. А там действительно было очень интересно. Просто волшебно! Или это мне так спьяну показалось? Хотя широкие, мясистые листья неведомых растений, едва заметно мерцавшие сиреневым в проникающем сквозь стекла теплицы лунном свете, выглядели удивительно.

Там даже обнаружилась лавочка в проходе между рядами прямоугольных кадок. На ней я и замер, пялясь в небо на полную луну. В таком состоянии меня и нашла моя соседка. Предчувствия не обманули – не была зельеварка ни красавицей, ни молодухой, хотя, скорее всего, ей нет и пятидесяти. Впрочем, кто его знает, что тут можно сотворить с женской внешностью с помощью магических зелий.

Мы мило с нею пообщались, но хоть убейте, не помню, о чем именно. Под конец Надежда Карповна принесла мне небольшой флакончик и отправила спать, а сама занялась ночной подпиткой своих растительных питомцев.

Вот на этот самый флакончик я сейчас и смотрел под трели телефона, вызывавшие у меня крайне неприятные ощущения. Честно, в другой ситуации и состоянии точно не стал бы так рисковать, но я уже догадывался, кто звонит в такую рань, и говорить с этим абонентом лучше на свежую голову.

– Эх, где наша не пропадала, – вздохнул я и, для начала понюхав содержимое флакона, все же выпил его.

А ничего так. Запах и привкус растительный с нотками лимона и чего-то такого, что даже сравнить не с чем. Но главное то, что в голове тут же прояснилось, и тошнота куда-то подевалась. Вот теперь можно и пообщаться с начальством.

– Ты что вчера натворил, залетчик? – послышался в трубке голос особого инспектора. – Ты хоть понимаешь, болезный, что тебя не убили только из-за страха передо мной. Панкрат звонил очень недовольный. Говорил, что и за меньшее хамло всякое спускал по кускам в канализацию. Поверь, это не фигура речи.

Блин, вот как жить с таким когнитивным диссонансом? Когда говорил с гоблином лично, то все выглядело дико, но воспринималось нормально, а вот сейчас перед глазами стоит картина мордатого мужика косой сажени в плечах. Эдакого генерала царских времен, но ведь на другом конце виртуального провода зеленомордая жаба, пусть и в высоких жандармских чинах.

– И вам, Иван Иванович, с добрым утром, – спокойно ответил я, потому что еще вчера продумал линию поведения.

Ну, пока еще не упился до изумления.

– Надо тебя как-то наказать, – неожиданно, с задумчивыми нотками в голосе выдал гоблин, что мне очень не понравилось.

– Не за что наказывать, – тут же парировал я. – Если отбросить то, что с детства не люблю хамства, другого выбора у меня все равно не было.

– Вот прямо обязательно было тыкать стволом в башку панкратовской торпеды?

– Ни фига это не торпеда, а простой кидала, – отбросил я вежливый тон. – Косарь на него только шикнул, и тот сразу слинял. Самому Косарю я тыкать стволом в нежные места не решился бы. И вообще, Иван Иванович, вам нужен независимый оценщик с выходом на черный рынок или шестерка Панкрата, которого другие авторитеты к серьезным делам и близко не подпустят?

– Может, и так, – после небольшой паузы заговорил Иваныч. – Но все же поумерь свой пыл. Мертвый оценщик мне тоже не нужен.

– Уж поверьте, меня такая перспектива устраивает не больше вашего.

Вот и поговорили. Гоблин как начал наш разговор, так же и разорвал связь – резко и без прощания.

Ну что, Назарий, нужно как-то переосмыслять реальность. Свое место в магической колоде ты вчера определил, теперь бы еще подтянуть под эти хотелки грубую и жестокую реальность. Прежде всего, финансовую. У меня на счету осталось чуть больше семи тысяч франков, и пять в конце месяца нужно будет отдать за аренду дома. От воспоминаний о том, с каким апломбом я бросал на стол штуку швефриков, захотелось настучать себе по бестолковке. Увы, придется ужиматься в расходах. Так что пора отправляться в продуктовый магазин.

Хорошо хоть, не пришлось далеко ходить. В этих районах процветал мелкий бизнес, и всяких магазинчиков было завались. За прилавком ближайшего стоял явно сам хозяин, так что на знакомства с расшаркиваниями потратил больше времени, чем на выбор продуктов.

Улыбчивый толстяк средних лет по имени Армен провел короткий обзор своего ассортимента и надавал кучу всяких советов.

И все же, вернувшись домой и переложив продукты в старый холодильник, я направился в спальню. Там развернул уже ставший любимым коврик и уселся в медитативную позу. Да, лень подсказывала, что прожить можно и на сдачу живой силы, но здравый смысл говорил совсем о другом. Впроголодь я вполне проживу, а вот без щита можно и ласты склеить. Так что ни грана живой силы на сторону.

Не скажу, что прогресс так уж поражал, но в этот день мне удалось закрепить первый знак печати щита над стиком и даже сформировать рядом второй. Но связать их не успел. Внезапно кожей лица ощутил дуновение ветерка. Я открыл глаза и увидел прямо перед собой зависшую в воздухе фуки. Она дернулась, но перед тем как отлететь подальше, хлопнула меня ладошкой по носу.

Концентрация тут же слетела, и оба знака, зависших над палочкой стикера, лопнули как мыльные пузыри. Фуки выдала радостный вибрирующий свист. Это точно моя старая знакомая, и узнал я ее именно по этому свисту-смеху.

– Буду звать тебя Фа, – с улыбкой сказал я и протянул фуки раскрытую ладонь, на которой уже сформировался шарик живой силы.

Почему Фа? Все просто – ее свист был очень похож на эту ноту второй октавы, извлеченную из панфлейты. А вот откуда такие познания, я не признаюсь никому. По крайней мере, из всех своих старых знакомых. Дело в том, что наша учительница музыки обнаружила у меня признаки хорошего слуха и даже попыталась приобщить к игре на ее любимом инструменте.

Это было изначально безнадежное мероприятие. Я даже подумал, что она просто издевается, но когда увидел ее прямой взгляд, лишь слегка затронутый интеллектом и совсем не замутненный жизненной мудростью, то понял, что все еще хуже. Хорошо, что эти придурки из министерства образования не направили сей цветочек обучать игре на флейте зеков-рецидивистов. Так что мы ограничились лишь обязательным на уроках изучением нот. Даже к доске для распевки вытащить меня ей не удалось, впрочем, как и большую часть пацанов из моего класса. А вот Женька пел как Соловей, точнее и не скажешь. Говорят, эти птицы так заслушиваются своим же пением, что не замечают карабкающуюся по дереву кошку. В итоге к не самой крутой погремухе Женька еще и регулярно отхватывал люлей.

Мысли об однокласснике вернули меня к позабытым делам. Времени было уже одиннадцатый час, так что я рискнул сбросить ему сообщение. В ответ пришел вызов видео звонка.

– Привет, Назар, – жизнерадостно заявил Женька. – Я тут