Шрифт:
Закладка:
– Все? – Следователь словно пытался прочитать что-то по моему лицу. – Теперь не будет стука?
– Если только от соседей, – грустно улыбнулась я.
– А вы? Что не пропадаете?
– Не дождетесь. Я у вас еще квартиру продам. А теперь мне пора идти!
Я не просто вытащила скелет из шкафа. Я тут целую банду из дома доставила в мир иной. Должно же это помочь, верно?
Может, Тар появился на том диване? В лифте? В холле?
Я остервенело нажимала на кнопку лифта, молясь всем богам на свете. Особенно богу пещерных людей, какой бы у них он ни был.
Лифт, словно назло, медлил, а вез вообще с черепашьей скоростью. Ключ застревал в дверном замке. Ручка не хотела нажиматься. Все словно сговорилось против меня.
И вот когда я наконец открыла дверь квартиры и зашла, снова услышала стук из шкафа.
Неужели снова скелет?
Я одним рывком отодвинула дверцу шкафа.
Тар!
Глава 13
– Утеряны все документы? Может, сохранились фотографии, сканы на почте?
Женщина за стойкой регистрации будто работала не в больнице, а в отеле. Неторопливо заполняла документы, когда в коридоре на каталке за моей спиной лежал Тар. Без сознания, в крови, белый как снег.
Я нервничала все больше. Так легко было найти частную скорую помощь, но так трудно получить лечение без документов!
– К сожалению, нет. Но разве это важно в частной больнице?
Я же специально даже не совалась в государственные клиники. Так что они тянут?
– Мы должны оформить договор на случай чрезвычайных ситуаций. В наших руках будет жизнь и здоровье пациента, – совершенно монотонно объяснила сотрудница больницы. Взгляд – само равнодушие.
– А разве вы не должны сначала спасти жизнь человека? Я же сказала, что все оплачу. Оформите договор на меня как на опекуна.
– Данные пациента все равно нужны.
– Я занесу позже. А пока спасите его, пожалуйста!
В этот момент мимо проходил врач.
– Что у вас? – спросил мужчина среднего возраста, готовя стетоскоп.
– Он упал с высоты. Мы поднимались без страховки по небольшой горе.
Врач посмотрел на меня с легким недоумением. Знаю-знаю, до ближайшей горы часов пятнадцать на машине ехать.
Но вопросов больше не задавал, вышел в коридор и тут же застыл, увидев Тара.
Пещерный едва помещался на каталке, истерзанная камнями рука свисала до пола. Спортивный костюм подран, но хорошо, что он хотя бы был, иначе я не знаю, как бы объясняла шкурку на бедрах. Разве что ролевыми играми!
– Давно без сознания? Есть ли аллергии? Какие хронические заболевания?
Если на первый вопрос я могла примерно ответить, то как быть с другими, совершенно не представляла.
– Я не знаю. Мы недавно познакомились.
Ведь такое тоже бывает, верно? Никто же на первом свидании не говорит: у меня аллергия на орехи, язва двенадцатиперстной кишки и проблемы с щитовидкой.
Врач вдруг отступил от Тара, взволнованно обратился к медперсоналу:
– Закатывайте!
А потом повернулся ко мне:
– А вы заполняйте договор.
– Документы потеряны.
– Я слышал. Оформляйте себя опекуном, подписывайте согласие на оперативное вмешательство. Остальное довезете. У нас мало времени. Торопитесь, девушка! Быстрей же! Пока вы не подпишете, я не имею права оказать ему помощь!
Я уже была у стойки. Скан паспорта мы с регистратором достали из моей почты при помощи их компьютера и оформили договор. Ведь моя сумка осталась в каменном веке, а вместе с ней и паспорт. Когда я доставала ключи перед поцелуем, совсем забыла о такой маленькой, но очень важной формальности. Жалко, бумага не сохраняется в веках, а то археологи сильно удивились бы такой находке!
Мимо, быстро перебирая колесами швы плитки, прокатили Тара. Он так странно выглядел среди больничной обстановки, так непривычно, что мне казалось – каждый поймет, что он не из этого мира. Но все словно не замечали его оригинальной стрижки – с одной стороны подстрижено, с другой до сих пор волной шли длинные волосы.
Лишь бы выжил! Остальное неважно. Даже если зададут миллион вопросов, я что-нибудь придумаю. Лишь бы спасли.
– Вам дать одноразовые тапочки?
Я подняла глаза на медсестру. Она с сочувствием смотрела на мои босые ноги. Грязные разводы, сбитый педикюр.
Я поморщилась. Даже не хочу смотреть в зеркало.
– Да, спасибо!
Я приняла тапочки скорее не из потребности привести себя в порядок. В голове крутилась мысль: а то выгонят.
Я поплелась в уборную, умылась, привела в порядок ноги и надела тапки. Раскатала на всю длину брюки и прошлась по ним мокрой ладонью. Волосы расчесала пятерней, признав – так паршиво я еще никогда не выглядела.
«Тар выглядит хуже, – пронеслось в голове. – Как я могу думать об одежде, когда его жизнь висит на волоске?»
Врач сказал, что у него тупая травма головы, кровоизлияние в мозг, ушиб легких и еще пара невыговариваемых терминов, которых я не знала.
Стало противно от себя, от своих мыслей.
Как я живу? Чем дышу? Модой?
Мечта о показе мод показалась бесполезной, никчемной. Все стремления – ненормальными. Чувство вины жрало меня изнутри, как червяк яблоко.
Шли минуты, потом часы. Прошла ночь.
Наконец, врач вышел. Снял маску, и я попыталась прочесть по его лицу хоть что-то, но оно казалось вылепленным из камня.
– Как все прошло, доктор?
Пауза, которую выдержал врач, мне совершенно не понравилась.
– Операция прошла успешно. Состояние пациента удовлетворительное. Пока он без сознания, его разместят в палате. У вас есть несколько часов привести себя в порядок, пока он не проснется. Ему понадобится ваша помощь.
Я улыбнулась, а потом мир закружился.
Открыла глаза, когда уже было светло. Яркий солнечный свет из окна согревал щеки. Перед глазами висела капельница.
– Очнулась! – В поле зрения показался Тар с перемотанной головой. – Как ты?
– Это как ты?! – Я попыталась резко встать, но закружилась голова.
Пещерный посмотрел на меня так, словно это я только после операции скачу как горный козлик, а не он.
– Полежи, тебе нужно.
– Это тебе нужно отдыхать! Ты чуть на небеса не отправился.
– Лекари тут дельные. – Тар сел, сложил руки в замок, опершись локтями на колени. – А шаман солнцем поцелован, такой маленький шрам у тебя остался.
Иногда Тар выражался так, что я с трудом понимала. Лекари – врачи, а шаман – это кто?
– Стоп. Какой шрам?
– Тебе вырезали какую-то слепую кишку. А у меня, как сказал шаман, она не слепая. Пишет по мне какую-то дис… дисер…
– Диссертацию?
