Шрифт:
Закладка:
Стоп! Хватит! Надо успокоиться, юноша сполз по стене вниз. Он сделал несколько глубоких вдохов, и сознание прояснилось. Ничего непоправимого не произошло, опьяненный гневом он забыл главные слова девушки. Аллисия сказала, что тоже хочет быть с ним, а значит не все потеряно. Он должен помочь ей, не взирая даже на ее возражения.
Ти встал и отряхнул одежду. Окончательно успокоившись, в его голове начал формироваться план действий, и когда юноша приблизился к дому, первые наброски были уже готовы. В части инсулы, принадлежащей его семье было тихо. Из родительской спальни не доносилось ни звука, а вот дверь в спальню сестры была приоткрыта. Проходя мимо нее, Ти услышал слабое бормотание:
– Кровь… Кровь… Луна… Смерть…
Юноша замер на полушаге рядом с комнатой, и помедлив, заглянул внутрь.
Мара лежала на постели, ее смятая одежда валялась рядом. Девушка металась на ложе, то судорожно прижимая руки к груди то, как бы отмахиваясь от невидимого противника, рассекала воздух маленькими кулачками. Прерывистое, поверхностное дыхание вырывалось из уст Мары, глазные яблоки под веками двигались, если бы ей снился сон. Нагое тело девушки лоснилось от пота, серебристые волосы были спутаны и разметались вокруг головы. Сейчас она выглядела такой хрупкой и такой беззащитной. Ти, как можно тише, прикрыл дверь, из-за нее еще слышался голос сестры, переходящий в протяжные всхлипы.
– Ярость, какая ярость, нам не победить…
«Боги, похоже, разговоры о войне, смертях и бедствиях так повлияло на нее. Да еще и тот кошмар на Арене…» – думал Ти.
Впрочем, не удивительно, когда все вокруг уже много дней обсуждают такое, то ужасы будут преследовать тебя и во сне. Тем более, Мара всегда была очень впечатлительной и часто, с того момента как научилась говорить, болтала во сне всякое. Скоро ей исполнится пятнадцать, и родители хотят попробовать устроить ее в Главный Храм Миры. Именно в этом возрасте девочек ведут в Храм, предлагая Богине. Если Богиня через Главную Жрицу укажет, что она подходит, то девочку забирают из семьи на полное обеспечение. Впрочем, согласно древнему закону, никто не может против воли заставить поступить во служение Богине, последние слова всегда остаются за девочкой. Жрицы не ведут закрытый образ жизни и не являются затворницами внутри Храма. Богиня Мира – покровительница матерей, целительниц и всех женщин, просто не могла бы лишить свободы своих самых ярых последовательниц.
Ти вошел в свою комнату, закрыв за собой дверь. Прохладный воздух раннего утра проникал сквозь открытое окно, давая желанную передышку перед дневным зноем. Ти приблизился к окну и выглянул наружу. Как всегда после праздника, улицы были совершенно пустые, огромный город погрузился в тишину. Это было очень редким явлением, и Ти наслаждался полным молчанием. Мысли текли привычным спокойным потоком, а глаза слипались от вина и бурной бессонной ночи. Раздевшись, юноша рухнул на кровать, где моментально забылся мирным сном без сновидений, мыслей о любви и предстоящем убийстве…
Квинт Марий.
Центральная провинция Терцея.
Окрестности города Ситс.
Через три дня после резни войска под предводительством Кальвуса Корилла покинули город Ситс и устремились в погоню за неуловимо ускользающими легионами Юния. Квинту со своей центурией поручили сопровождать Кая, конвоирующего захваченных глав города в столицу для казни. Три повозки с железными клетками везли полтора десятка испуганных мужчин. Командование легиона выдало самые старые и дрянные телеги, их гниющие доски и ржавые прутья решеток должны были не только усугубить положение обреченных, но и показать всем встречным тяжесть вины находящихся в них людей.
Каждый человек во время неблизкого пути до столицы должен сначала издали услышать ужасный скрип колес и ритмичный грохот марширующих легионеров. По мере приближения к источнику звука по идеальной республиканской дороге случайный встречный увидит всадника с гордо поднятой головой и отличительными знаками военного трибуна легиона. За ним, задавая темп, идеальными ровными шагами маршировал центурион, сжимая в своей руке палку из виноградной лозы, между делом обводя солдат строгим взглядом. Железная стена облаченных в доспехи легионеров окружала гнилые телеги с ржавыми клетками. На каждой из них висела табличка с надписью:
«Изменники Республики, они продали Сенат и граждан за золото».
Случайный встречный сходил с дороги, пропуская солдат, и продолжал смотреть.
Из-за ржавых прутьев на него глядели усталые запавшие глаза на грязных исхудавших лицах. Одежды на пленниках не было, и они стыдливо пытались прикрыть свою наготу руками. Некоторые встречные, исполненные праведным гневом, плевали вслед телегам, кидали в клетки гнилые овощи, кричали ругательства и проклятья. Женщины просили Богов покарать изменников в мире мертвых после их справедливой казни. Мужчины хмурились, моля Бога Тариса помочь в битвах верным сынам Республики и послать мор на войска предателя Юния. Но были и такие, кто смотрел осуждающе, мысленно проклиная Сенат и их прихвостней, желая победы «Северному Льву».
Во время одной из ночевок к костру Квинта подошел Кай. В руке он сжимал кожаный бурдюк.
– Я присяду?
– Конечно, – Квинт подвинулся, уступив место на бревне, на котором сидел.
– Будешь? – Кай протянул бурдюк Квинту.
– Спаиваешь центуриона своего легиона?
– Налаживаю сотрудничество между подразделениями, – улыбнулся Кай.
– Если так, военный трибун, то конечно.
Квинт принял бурдюк и открыл его. Он уловил запах вина, и сделав изрядный глоток, одобрительно хмыкнул:
– Неплохое.
– Неплохое? Да это просто отличное вино, из запасов Корилла. Он разрешает его пить лишь военным трибунам легиона и примипилу.
Примипилом называли центуриона первой центурии первой когорты – самой элитной части легиона. Это был опытнейший воин, пользующийся огромным уважением солдат, на храбрость и решимость, которого мог полностью положиться легат.
– Кстати о Корилле, как думаешь, какой у него план? – задал вопрос Квинт.
– Я сам точно не знаю, похоже, полностью план его действий неизвестен никому кроме него. Но, судя по всему, могу предположить, что он надеется разбить Юния в генеральном сражении.
– Септим Юний – лучший полководец Республики, как он намерен победить его?
– Они были друзьями, – Кай пожал плечами. – Корилл хорошо его изучил, думаю, это и станет залогом победы.
– Но ведь и Юний знает Корилла. Не станет ли это наоборот – залогом поражения? – удивился Квинт.
– Понимаешь… – задумчиво произнес Кай. – Я не уверен, что кто-то вообще может хорошо знать нашего легата.
– Почему ты так думаешь?
– Я служу под его началом в чине военного трибуна уже пять лет, но так и не смог полностью его понять.
