— Да, от Барина помощи не жди, — вздохнула Оля. Она, как всегда, держалась отстраненно. Но даже эта сухая реплика тронула мое сердце.

— Может еще все образуется, — с надеждой произнесла Маргарита Владиславовна. — Виолетта — человек отходчивый.

— Да ладно вам, — отшутился, как всегда я. — Не на смерть же голодную отправляете. Вы главное больше Барина не прикрывайте. Ну его.

Уже когда я покинул территорию магазина и оказался в торговом центре, мне позвонила Виолетта.

«Что отделили логику от чувств?» — усмехнувшись подумал я и ответил.

— Ты связывался с Евой? — спросила тетка без приветствия.

— Она такая же моя родственница, как и вы, — невинно отреагировал я.

— И ты ей по-родственному решил порекомендовать наши лучшие кадры?

«Есть! — мысленно возликовала я. — Работает». Они обе могут быть трижды умными деловыми женщинами, но их многолетнее соперничество всегда берет вверх.

— Альбине нужна работа, я говорил вам. Евангелина согласилась взять ее с испытательным сроком в полгода. Вы же знаете она своего не упустит и умеет ценить хороших специалистов.

— Что ж ты тоже к ней намылился?

— Нет, к хорошим кадрам я себя не отношу и было бы глупо рассчитывать на приличную должность.

— Ладно, если ты утверждаешь, что она так хороша, хотя тебе понадобилось два года, чтобы это понять, я возьму ее с испытательным сроком три месяца.

— Она не будет работать под покровительством Баринова.

— Придумаем что-нибудь, а к тебе у меня будет одно условие…

Из торгового центра я вышел имея на руках два оффера. Конечно, бумаги, посланные мне электронной почтой, без печатей были только филькиными грамотами, но я знал своих теток, да и требования подписать все это именно тридцать первого числа, говорили о серьезности намерений обеих.

Я все сделал правильно. Как и хотел в детстве, стал рыцарем, выручившим красавицу из беды, но на душе было тоскливо. К сожалению, мало быть хорошим, чтобы все твои желания осуществились, даже под новый год. Надо действовать, ведь, как говориться, под лежачий камень вода не течет.

Арендовать костюм Деда Мороза в новогоднюю пору действительно тот еще квест. Но есть магия, перед которой многие не властны — магия денег. И за кругленькую сумму мне удалось обзавестись синей шубкой в пол и белой колючей бородой.

Выйдя из машины перед домой Одинцовой, я бы разбил парочку детских сердечек, переодеваясь в костюм на улице, если бы они, конечно, смотрели в окна, так как детская площадка была пуста.

По мере приближения к квартире, Одинцовой решимость моя угасала с каждым шагом. Ее попросту могло не оказаться дома, мы же не голливудском фильме. Она могла быть не одна, у такой красивой сильной, страстной женщины вполне мог оказаться любовник. Или она бы спустила меня с лестницы, рассерженная моим маленьким спектаклем, в конце концом частично по моей вине она лишилась всего. Правда лестница была далеко от ее квартиры, а я шел ни в любви признаваться, а отдать офферы. Так я себя убеждал.

Тяжелой рукой я нажал кнопку звонка. Дверь окрыли не сразу, но стоило увидеть ее в домашнем костюме и неаккуратным пучком волос на затылке, как все внутри пустилось в пляс. Первым порывом было схватить ее в охапку и не отпускать, меня ломало от желания ее коснутся, но я боялся спугнуть видение. Я понял, чего мне так не хватало, все эти дни, мне не хватало ее. Я так привык, что она все время рядом что как только ее не стало, я растерялся. Да, я сделал все, чтобы вернуть ее в компанию, а возвращать нужно было в свою жизнь.

Квартира Альбины встретила меня праздничным убранством. Говорят, что жилище человека может многое о нем рассказать. И попав в новогоднюю сказку, с мигающими гирляндами, спускающимися с потолка снежинками, рождественскими венками на дверях, елочными гирляндами, украшенными шарами и омелой, весящей над входом, я открыл для себя еще одну Альбину — мою любимую Снегурочку, что со своими светлыми волосами идеально вписывалась в это убранство.

Мне хотелось сказать миллион слов, и я боялся быть вновь растоптанным и униженным. Я шутил невпопад, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку. А она как на зло не помогала, мне и все мои жалкие попытки вступить в диалог, натыкались на стену ее презрения. Наконец она забрала офферы. И я вздохнул с облегчением, ожидая какай-то положительной реакции, может быть благодарности. Но нет, она убежала в соседнюю комнату, а потом и вовсе разревелась.

Я не знал, как мне быть. Мое тело опередило меня, в миг, когда я шагнул к ней и обнял. Хотелось поддержать ее, сказать нужные слова, но я только тихонько баюкал ее, упираясь подбородком в макушку. Откинувшись, она разместила голову у меня на груди и потерлась, как кошка. Скорее машинально я коснулся губами ее виска. Так не хотелось разрушить эту идиллию, спугнуть ее или спровоцировать на очередную пафосную речь.

Она развернулась, обвивая руками мой торс и ныряя под шубу. Я стоял не шелохнувшись, стараясь запомнить каждое мгновение, ведь неизвестно, как долго они продляться. Она первой поцеловала легко и невесомо. И я больше всего на свете жаждущий этого вдруг испугался, стал нести какую-то чушь, неловко шутить. Она велела заткнуться и, видимо я полный мазохист, раз меня завел это приказ.

Я знал, что не нужно торопиться, но сам себе уже не принадлежал, распуская пучок ее волос и ныряя руками я них, отклонил ее голову, открывая больший просто для поцелуев. Повозившись некоторое время с петлями моего костюма она стащила тем временем с меня шубу и бороду, так и болтающуюся на шее. Я усадил ее на стойку. Теперь она, уже возвышаясь надо мной обвила меня ногами, притянув себе сильнее и, перехватив инициативу стала целовать мое лицо и шею. Я нырнул руками под домашнюю кофточку, касаясь ее обнаженной кожи и жалея, что на ней сейчас не то легкомысленно платьице с корпоратива, его было бы гораздо проще снять, чем костюм.

— Щекотно, — усмехнулась она мне в губы.

Я потянул за подол худи.

Глава 19. Последние признания

Альбина.

Я совсем потеряла голову. Так всегда, когда речь заходит о нежности, мне не устоять. Я не терплю наглого вторжения в мое личное пространство, но всегда теряюсь от бесхитростных ласк. Еще пять минут назад мне было горько, больно и вот я нависаю над Титовым, готовая поглотить его и позволить то же сделаться со мной.

Дурацкая шуба и колючая борода к черту! Зачем осквернять символ