присел на краешек серебряного агрегата. Но перевести дух не удалось. На холм пожаловала толпа поклонников Пушка, отбившихся от военного отряда. Все они были весьма потрепаны. Петруша не стал дожидаться очевидных вопросов. Как только миудеи подошли вплотную и уже готовы были поинтересоваться, что он тут делает, ученик запрыгнул на криогенную камеру и ликующе возвестил:

– Хозяин забрал Пушка и его невесту к себе! Лучший из котов теперь будет жить в родном пентхаусе. Возрадуемся, братцы, учитель был прав! Он обещал нам, что вернется в отчий дом. И истинно сдержал обещание! Пушок уже в пентхаусе. Да не один, а с Муркой! Потому что добр и гостеприимен небесный кормилец. Экая радость для всего рода кошачьего!

Петруша так вошел в роль вестника, что, напевая «Пушок вернулся домой!», принялся пританцовывать прямо на таймере. Тоненькие лапы завертелись на цифре «1», затем ударили по «3», дальше два раза игриво подпрыгнули на «0» и, наконец, разразились замысловатым па на клавише «Ввод». Вместо аплодисментов ученику досталось красное мерцание. «1300», – похвалил танцора экранчик…

10

Через год после событий на холме в центре Иерусамяу Матфеюшка заметил Петрушу. Тот вылезал из шикарной повозки. Осунувшийся вояка бросился к бывшему другу.

– Извини, что я предал Пушка, – виновато выпалил рядовой Иудушка. – Кто ж знал, что он действительно любимец Хозяина. Но после того как учитель вернулся в пентхаус, я все понял.

– И не ты один, – самодовольно улыбнулся Петруша.

– Воистину! – охотно согласился вояка. – Когда мы только встретили Пушка, мог ты себе представить, что его будет чтить вся Мурская империя? Говорят, даже самые дальние провинции стали жить по его заветам.

– Не говорят. А так оно и есть.

– Прямо пушкианство какое-то! Кстати, здорово ты придумал с этими сувенирами. Я и себе один прикупил, – рядовой Иудушка расстегнул тунику. На шее висел деревянный силуэт подвешенного за хвост Пушка.

– Подвеска – не сувенир! – оскалился Петруша. – Это частичка Пушка. Покупая подвеску, кот увеличивает свои шансы попасть в пентхаус к Хозяину.

– Воистину, – примирительно шаркнул задней лапой Матфеюшка. – Я вот тут подумал. Ты не против, если я напишу мемуары?

– Гениально! – просиял Петруша и старательно поцеловал увесистую подвеску, красующуюся на собственной груди.

Жизнь 6

Однажды в среднекотовье

1

Кот открыл глаза. Все небо было затянуто серыми тучами. Лил дождь. Лежанка ютилась в углу какой-то грязной узкой улочки, составленной из обшарпанных четырехэтажных домишек. Вокруг валялись обглоданные птичьи кости, пожухлая морковная ботва, комки скатавшейся шерсти и просто помои непонятного происхождения. Зверек было решил, что криогенная камера оказалась в выгребной яме, однако, приподняв голову, увидел, что остальная часть улицы еще больше похожа на свалку.

– Пушок, я рожаю… Уже второго! – раздался укоризненно-пронзительный кошачий рык откуда-то сбоку. Беляк, хрустя затекшими суставами, встал и повернулся в ту сторону, откуда донесся крик. На вымощенном неровными камнями тротуаре лежала Мурка. Рядом ползал Пушок. Точнее, там ползал котенок, но этот белый с черными ушами зверек был настолько похож на него, что… Любимец миллиардера упал в обморок.

Беляк снова очнулся и тут же судорожно вздрогнул. По нему кто-то топтался. Первым делом кот решил, что это вернулись мучители, готовые снова подвешивать его за хвост. Но топтательные движения вызывали исключительно приятную щекотку, а уж никак не боль. Пушок подозрительно приоткрыл глаза. По его грязно-белому животу носились три котенка. С самым задиристым и беспокойным он уже познакомился. Маленькая копия его самого так и норовила столкнуть приятелей с занятой высоты. Впрочем, те двое тоже были не робкого десятка. Рыжие непоседы, как две капли воды похожие на Мурку, скооперировались и горными козлами поскакали на мини-Пушка. Тот от неожиданности замер и, получив два мощных лобовых удара, скатился с живота родителя. От этой чехарды у беляка закружилась голова. Он опять в любой момент был готов лишиться чувств.

– Даже не думай больше падать в обморок! – рявкнула на благоверного Мурка.

– Э-э-эт-то кто? – пролепетал упавшим голосом новоявленный отец и указал дрожащей лапой на котят. Те живо откликнулись на новое развлечение и все трое повисли на тощей линялой конечности.

– Дети твои, – безапелляционно резюмировала кошка. Котята, мурлыкая, накинулись на папу и повалили обратно в криогенную камеру. Глава семейства только хотел осведомиться, откуда они взялись, но любимая его опередила.

– Родила, пока ты прохлаждался, – сообщила она сурово. Но тут же растаяла: – Не знаю, как мы очутились в этих краях, но, кажется, здесь тебя никто не собирается убивать. Это, конечно, не лучшее место для воспитания наших котят – все-таки грязь повсюду, – но жить здесь определенно можно.

Мурка запрыгнула к Пушку в лежанку и крепко обняла. Тот в ответ нежно лизнул ее в щеку. Кот наконец более-менее справился с шоком и даже понемногу начал свыкаться с мыслью о многокотятном отцовстве.

– Ту беленькую, которая вылитая ты, я назвала Пушанной, – торжественно объявила миудейка, когда все семейство выбралось из криогенной камеры.

– Это девочка?! – скривился Пушок.

– Конечно, девочка. Смотри, какая хорошенькая! Разве коты могут быть такими? Я не понимаю, чем ты, Пушок, недоволен? У тебя целых два сына, – кошка потрепала по мокрым от дождя холкам рыжих котят. – Тот, у которого кончик хвоста белый, – Лансекот, а вот этот милый мальчик – Персиваль.

– Могла бы и меня дождаться, чтобы выбрать имена, – буркнул Пушок.

– Меньше валяться нужно, – хмыкнула благоверная.

Нежно огрызаясь, парочка вместе с ползущими в грязи отпрысками вывернула с безлюдной улочки на широкий проспект. Впрочем, возросший масштаб на чистоте никоим образом не сказался.

Озираясь по сторонам, Пушок не сразу обратил внимание на надсадный плач. Ревел Персиваль. А может, Лансекот – на мордочку они оба были одинаковы. В заплаканных зеленых глазах ясно читался вселенский ужас: перед малышом важно прогуливался голубь. Периферийным зрением Пушок уловил, что местные жители как-то вдруг напряглись и вроде бы даже сгруппировались вокруг их семейства. Но не успел любимец хозяина уточнить, что им, собственно, надо, как в его левое ухо врезались слова:

– Пушок, сделай уже что-нибудь с этой мерзкой птицей! Смотри, как она пугает Лансекотика!

Кот поморщился, поднял с земли огрызок яблока и запустил в голубя. Пернатое создание испуганно подпрыгнуло и удалилось в небо.

Пушок самодовольно улыбнулся Мурке. Та одобрительно кивнула. Но поднявшийся вокруг ор не дал насладиться вновь достигнутой семейной гармонией.

– Этот идиот спугнул наш ужин! – сорвалась на истерический крик пожилая кошка. – Мы две недели охотились за этим голубем. Говорят, это последняя птаха во всем Мурлеане.

– Оно и