– Приятель, ты только не серчай, что я вот так без приглашения к тебе ворвался, – подошел к постели незваный гость. – Подскажи, из твоего дома есть другой выход? Эй, приятель! С тобой всё в порядке?

Пушок нахмурился и потряс хозяина дома за плечо. Затем приложил лапу к его носу. Внутри у зверька все похолодело, шерсть на загривке встала дыбом.

– А приятель-то мертвый, – сам себе прошептал беглец. Будто бы напоминая о том, что и его самого вскоре может постигнуть такая же участь, в дверь застучали с утроенной силой. Пушок, борясь с паникой, посмотрел на мертвого кота, потом на трещащую по швам дверь, затем снова на кота и вновь на дверь. Мысли хаотично носились в идущей кругом голове. Но только одной из них удалось выбраться из общего потока, и она крепко взялась за беляка. Идея была проста: выдать себя за усопшего и сбежать, уличив удобный момент во время похорон. C контраргументом, что идея слегка (са-а-а-а-амую малость) кощунственна, кот справился быстро. Все-таки решался вопрос о его жизни и смерти. Однако все равно оставалось несколько весомых «но». В частности, как перевоплотиться в этого миудея? Учитель оценивающе посмотрел на мертвеца. Они были одного телосложения. Да что там, коты удивительным образом походили друг на друга. Вот только с окрасом природа подвела. Белоснежный Пушок со своими черными ушами никак не тянул на миудея, у которого голова от и до была цвета парного молока, а левая верхняя лапа, грудь и хвост – чернее самой темной ночи. К радости Пушка, в доме оказалась кухня, а там, в свою очередь, нашлась мука. Когда с посыпательными манипуляциями было покончено, уши кота стали белоснежными, как у оригинала. В одной из соседних комнат экс-фараон обнаружил остывшую печь. Для начала блаженный засунул туда лапу и хорошенько потерся ею о кирпичные стенки. Конечность стала точно такой, как у Лазарюшки. Следом в печку отправился хвост. Наконец довольный собой беляк провел черной лапой по груди.

Но самой насущной проблемой было тело настоящего Лазарюшки. Пушок в задумчивости посмотрел на почившего незнакомца. Под аккомпанемент стучащихся в дверь котов он перетащил покойника с кровати на табуретку. Усадил там, затем измазал ему сажей морду, чтобы та не походила на Лазарюшкину физиономию, и укрыл туловище одеялом, будто кот задремал.

Увы, занять на кровати место усопшего Пушок не успел: за спиной раздался страшный треск, и входная дверь, не выдержав внешнего натиска, слетела с петель. Вздрогнувший новый Лазарюшка развернулся на ватных лапах. Половина кошек тут же лишилась чувств. Остальная похоронная процессия, точнее те ее участники, которые смогли втиснуться в комнату, замерли на месте. Удивленные зеленые глаза все продолжали и продолжали увеличиваться, пока наконец не уперлись в подбородки и уши. Мертвая тишина уже начала звенеть, когда сдавленный голос восторженно прокричал:

– Блаженный воскресил Лазарюшку! Слава блаженному Пушку!!!

Оцепенение как лапой сняло. Миудеи наперебой кинулись обнимать едва не похороненного деревенского любимчика.

– Тс-с-с-с, – зашипел на них лже-Лазарюшка. – Говорите потише, а то разбудите моего дядю по бабкиной линии. Он на мои похороны из самого Мургипта добирался. Смертельно устал. Дайте ему отдохнуть.

Миудеи на полтона сбавили восторженные возгласы, но и не подумали расходиться. Пушка целовали, обнимали, жали лапы и украдкой щупали пульс. Главный талантище Котовифании снова был живее всех живых.

Не заметили подвоха и крайне раздосадованные вояки, которые рассчитывали обнаружить в доме главного преступника империи. Они миллиметр за миллиметром обыскали все жилище. Причем сделали это на цыпочках, чтобы не разбудить мургипетского дядюшку Лазарюшки. Увы, никаких следов Пушка мурляне не обнаружили.

Напоследок мурский дозор решил допросить воскресшего покойника.

– Ну-ка, мертвяк, отвечай, где Пушок?! – старший вояка пристально посмотрел на воскрешенного.

– Ничегошеньки не помню, – пролепетал новый Лазарюшка.

На мгновение солдатам показалось, что у бывшего мертвяка до боли знакомая морда. Но миудеи подзатыльниками и затрещинами отогнали от них эту мысль.

– Постыдились бы к Лазарюшке приставать!

– Все-таки воскрес только что кот. Это вам не чихнуть за обедом.

– Слышите, даже голос у него изменился. Не прошло, видимо, воскрешение бесследно. Может, Лазарюшка боль нестерпимую терпит, а еще вы тут. Пропустите лучше к жениху невесту.

Коты обернулись. За ними стояла самая красивая кошка, которую они когда-либо видели.

– Мурка-Мурка! – загалдели кругом.

– Прости, Лазарюшка, что не уберегла тебя, – сквозь слезы прошептала рыжая миудейка и страстно поцеловала опешившего самозванца. Тот не возражал.

– На чердаке обнаружено открытое окно! – со второго этажа раздался крик одного из солдат. – Видимо, Пушок ускользнул через него…

Старший дозорный с досадой клацнул клыками и, громко топая, выбежал из дома. Что и говорить, у него выдался крайне неудачный день. Мало того что он упустил преступника номер один, так еще и остался без новой подати. Император только неделю назад ввел налог на смерть. Собственно, за ним отряд и направлялся в Котовифанию, когда началась погоня за Пушком. А теперь ни опасного блаженного, ни подати за почившего Лазарюшку. Какой он почивший, если вон живехонький ходит, да еще и с красавицей милуется. Вояка сплюнул и нервно почесал подушечки. «Нет, день определенно не задался: еще и лапы в какой-то саже измазал!» – с грустью подумал он.

6

У Пушка уже рябило в глазах от снующих туда-сюда миудеев. Одни деревенские жители сменялись другими. Соседи, приятели, друзья, просто любопытные земляки – каждому хотелось лично увидеть воскрешенного. Сначала беляк почти не реагировал на поздравления и прочие радости новых знакомых. Он пребывал в небольшом шоке от того, как подкорректировался его план. Любимец Хозяина всего лишь хотел на некоторое время притвориться мертвым, а уж никак не «воскрешать» Лазарюшку. Но местные были так счастливы, и за Пушком в кои-то веки никто не гнался и не хотел убить, а невеста плотника была так красива… В общем, кот решил взять небольшую передышку и побыть в шкуре воскрешенца.

Лишь глубокой ночью последний зевака скрылся за порогом. Новый Лазарюшка наконец остался наедине с Муркой. Но радость была недолгой. Через пять минут неловкого молчания Пушок понял, что надо бы о чем-то поговорить и желательно не выдать при этом себя. Зверек принялся хаотично перебирать в уме все сведения о Лазарюшке, которые узнал за день.

– Ну… э-э-э… Вот я и жив, – начал воскрешенный. – Прямо как будто новым котом стал! Завтра, пожалуй, вернусь к работе. Говорят, без меня вы тут совершенно не справляетесь. Знаешь… э-э-э… Марфуша…

– Мурка!