Шрифт:
Закладка:
– Вам придется сообщить полиции, – заканчивает за меня фразу Элли.
Я киваю.
– Или, по крайней мере, самой мисс Гилберт и ее кошке.
– Хорошо, – кивает Элли в ответ. – Я об этом подумаю.
– Я только этого и хочу: чтобы ты об этом подумала. – Я улыбаюсь. – Я могу задать тебе один вопрос перед тем, как ты вернешься в класс?
Элли снова смотрит на меня подозрительно, потом легко пожимает плечами.
– Ты говорила, что Мэри относится к тебе по-доброму. Так?
Она опять кивает.
– Я просто хотела знать: ты можешь обсуждать с Мэри происходящее в школе? Если тебе нужно будет с кем-то поговорить до нашей с тобой следующей встречи, ты можешь поговорить с ней?
– Могу, – отвечает Элли. – Но какой смысл?
– Иногда бывает нужно просто кому-то рассказать о случившемся, даже если ничего сразу не поменяется. Может, в это трудно поверить, но если ты просто говоришь кому-то о том, что чувствуешь, становится лучше.
– Я знаю, от чего мне стало бы лучше, – заявляет Элли, словно и без меня давно знала ответ. – Если бы все они понесли наказание.
Глава 31
Имоджен
Я останавливаюсь перед одноквартирным домом, составляющим часть сплошного ряда домов, имеющих общие боковые стены, и выключаю двигатель. С минуту я просто сижу в машине, смотрю на неухоженный сад перед фасадом и вижу пластиковую игрушку, которая совсем побелела, полностью утратив изначальный цвет. Она валяется под белым подоконником из НПВХ [17]. Ее там забыли. Делаю пару глубоких вдохов и пытаюсь нарисовать у себя в воображении людей, которых встречу за этими стенами. Затем собираюсь с силами, вылезаю из машины, широкими шагами иду по короткой тропинке к входной двери и громко стучу.
Несколько минут ничего не происходит, я стучу снова, затем еще раз. В конце концов дверь открывается. На пороге стоит девочка-подросток, которую я видела на главной улице в мой первый день в городе. При виде меня она улыбается. Она узнала меня, как женщину, которая заступилась за Элли в тот день? Теперь я рада, что тогда выступила, хотя Дэн постоянно говорит мне, чтобы я почаще придерживала язык.
– Привет. Тебя зовут Мэри? Меня зовут Имоджен, я пришла к твоей матери.
Девочка кивает и открывает дверь пошире.
– Да, конечно. Мама дома. Она сама бы открыла дверь, но… в общем, неважно, проходите.
Она разворачивается, чтобы показать, куда идти. Мы идем по коридору в кухню, где Сара Джефферсон яростно трет все поверхности. Она поворачивается, когда я вхожу. Женщина раскраснелась и выглядит взвинченной.
– Доброе утро. – Сара вытирает руку о джинсы спереди и пожимает протянутую мной руку. – Простите, у нас тут небольшая неприятность.
Судя по едкому запаху горелого пластика и электрики, похоже, тут произошло нечто более серьезное, чем «небольшая неприятность», но я пришла сюда не для того, чтобы кого-то осуждать. Мне никогда не приходилось растить даже одного ребенка, не то что трех (при том, что два из них должны быть проблемными), да и инциденты такого рода, как я понимаю, случаются в любой семье. Вероятно, Сара заметила, что я хмурюсь, потому что мгновенно предлагает объяснение – «Предохранитель сгорел» – и при этом вымученно улыбается.
– Меня зовут Имоджен Рид, – слабым голосом представляюсь я. Судя по виду этой несчастной женщины, последнее, что ей сейчас требуется, – это муниципальный служащий у нее в доме.
– Сара Джефферсон. – Она кивает на небольшой обеденный стол в углу. – Пожалуйста, присаживайтесь. Хотите чаю, кофе?
– Кофе было бы прекрасно. У вас случайно нет без кофеина?
Судя по выражению лица Сары, я могла бы попросить литр сидра.
– Нет, не думаю, простите. Мне послать Мэри в магазин?
Я быстро качаю головой.
– Нет, на самом деле не нужно. Чай прекрасно подойдет, если он у вас есть.
Чайник уже вскипел, и у меня создается впечатление, что Сара полностью приготовилась к визиту социального работника перед тем, как произошло то, что произошло непосредственно перед моим появлением. Она заваривает чай, а я наблюдаю за ней. Вид у нее элегантный, при этом на ней надета повседневная одежда, ногти чистые, волосы аккуратно зачесаны назад и заколоты. Если не считать свежих пятен на стене, в кухне чисто и аккуратно, все очень прилично. Выглядит как обычный дом нормальной семьи, типа того, в котором выросла Пэмми, но очень далекий от того, в котором воспитывалась я.
– Мы уже встречались раньше, – говорю я, когда Сара несет чашки с чаем к столу. – В городе. Помните? Мой муж очень удачно избежал столкновения с одной из школьных подруг Элли, вовремя вывернув руль.
На лице Сары появляется узнавание, и она краснеет.
– Конечно, простите. Я не сразу вас узнала, хотя мне показалось, что у вас знакомое лицо. Тот день был… – Она запинается в поисках подходящего слова.
– Напряженный? – подсказываю я. – Да, это так. Я ужасно себя чувствовала из-за случившегося.
– Ну, вашей вины там не было. – Сара хмурится. – Та женщина…
– Мать Наоми Харпер?
– Да, она устроила много шума из ничего, как я думаю. Полиция приезжала к нам сюда, они сообщили, что снова поговорили с Наоми и она совершенно четко заявила, что оступилась на краю тротуара. Наверняка просто дурачилась и свалилась, вы же знаете, какими бывают дети. И я подумала, что Маделина отреагировала просто ужасно. – Сара выглядит смущенной, словно не хочет, чтобы ее посчитали безразличной. – То есть я хочу сказать, что она, конечно, расстроилась. Если б ваш муж мгновенно не среагировал, бог знает, что могло бы случиться. Как я предполагаю, любая бы так отреагировала.
А я думаю, что не любая стала бы обвинять одиннадцатилетнюю девочку в попытке убийства, но просто киваю.
– Это была очень эмоционально заряженная ситуация. С Элли после этого все было в порядке?
Сара колеблется.
– Она была очень тихой. Она едва ли говорила об этом. Знаете, она вообще такая, все держит в себе, пока… Ну, она не говорит про свои чувства.
– Пока что? – давлю я. – Вы сказали, что она все держит в себе, пока…
Сара качает головой.
– Это ерунда. У нее бывают небольшие вспышки гнева, но это же ожидаемо, не правда ли, после всего того, через что ей пришлось пройти?
– Она демонстрирует склонность к насилию и жестокости?
– Нет, – быстро отвечает Сара. Я думаю, что слишком быстро. – Я
