о случайности. Случайная пуля может убить даже самого подготовленного бойца. Только я умру после хорошего кофе со сливками и сахаром, сытного завтрака, зная, что утром я поговорил со своей женой и сказал, что люблю её, а она ответила «я тоже». А вы, лейтенант? Когда в последний раз говорили кому-то о своих чувствах? Когда слышали «я люблю тебя» в ответ?

– Что, желаете признаться мне в чувствах, док? Я не по этой части, извините.

– Не по части чувств? Это заметно, – доктора издевка Фостера будто совсем не задела. – В вашем досье написано, что вы не поддерживаете связь с сестрой. С матерью только переписываетесь, звонков почти нет. У вас плохие отношения с родственниками, почему?

– Нормальные отношения.

– Это смотря что считать нормой.Здесь написано, что Рональд и Мелинда Фостеры развелись, когда вам было десять. До этого ваша мать несколько раз вызывала полицию. Отец устраивал дома стрельбу. Школьный психолог сообщал о ваших синяках и ссадинах. Предполагали домашнее насилие. Отец бил вас, Рей?

– Лейтенант Фостер! – рявкнул Рей. – Обращайтесь ко мне по званию, доктор Чарльстон. Нет, мой отец никогда не бил меня. И я здесь не для того, чтобы вы копались в моем прошлом. У вас есть ещё вопросы, связанные с моей службой в составе вооруженных сил Соединенных Штатов Америки и Канады в Северном Блоке? Если нет, то разрешите идти.

Доктор молчал, внимательно вглядываясь в лицо Фостера. Довел, сволочь, задел за больное и теперь доволен!

– Я отпущу вас прямо сейчас, только ответьте честно на один последний вопрос. Вы сами собой довольны, лейтенант?

– Я такой чушью голову не забиваю, – ответил Фостер и, приложив ладонь к кепке, развернулся и вышел из палатки.

Чтобы деть куда-то раздражение и гнев, Фостер вместо сна отправился на тренировочную площадку. Яростно отжимался, колотил грушу. Конечно, он собой не доволен. «Недостаточно», «старайся лучше!», «нашел, чем гордиться», «может, тебе ещё медаль выдать?». И так каждый раз, голос отца повторяет въевшиеся в память фразы, будто за спиной стоит невидимый наблюдатель, для которого Рей Фостер никогда не будет достаточно хорош.

Да, он не из тех избалованных мальчишек, которым в детстве твердили «я люблю тебя, мое сокровище!». Может, мать когда-то так и говорила, когда он был совсем мелким, но Рей не помнил этого. А от отца даже простой похвалы было не добиться. Док наверняка посчитает, что это плохо. Но Фостер думал, что быть неженкой ещё хуже. Нужно всегда стремиться к большему, а почивая на лаврах и нахваливая себя за каждый мелкий шажок ничего не достигнешь.

Глава 8. Столкновение

Беспощадное солнце слепило глаза, грузовики пылили по неровной дороге: спецрота возвращалась из города на базу с грузом от «СайберХарт». По широкой трассе лишь изредка проезжали другие автомобили, далеко впереди маячил белый тент фургона, почти растворяясь в мареве разогретого воздуха. Фостер щурился и от нечего делать насвистывал ковбойскую песенку. В кузове за его спиной сидели Моралес с Джонсоном, оба молчали, думая каждый о своем.

После бесед с доктором Чарльстоном все были не в себе, Фостер сам видел, как Роман на своей вышке кричал в небо, пытаясь хоть как-то спустить пар. Хоть эти звуки для человеческого уха и не слышны, но аппаратура засбоила знатно, Соловью за это влетело.

И без того тощий Карл совсем осунулся и, похоже, вообще перестал есть.

Рейн, как и сам Фостер до этого, долго и яростно колотила несчастную грушу.

Фостеру всё это надоело до чёртиков. Его люди места себе не находят, вместо того, чтобы думать о службе, сидят и бессмысленно таращатся перед собой, как сейчас Моралес с Джонсоном. Даже Селесту, с её фальшивой биографией, док сумел зацепить! Надо это дерьмо прекращать. Они здесь не на мирной прогулке и должны быть всё время начеку, если док этого не понимает, придётся объяснить доходчиво.

Первая в колонне машина затормозила, их грузовик тоже остановился. Водитель поставил автомобиль на ручник, спрыгнул на землю и показал Фостеру две раскрытые ладони — у них есть десять минут.

– Остановка десять минут, – крикнул Фостер. – Успевайте делать все свои дела или придется терпеть до базы.

Бойцы из службы снабжения неторливо вылезали из кузова. Расхлябанные и неорганизованные, ладно хоть автоматы в кузове не побросали. Интендант, ехавший в первом грузовике, прошелся, разминая плечи. Шофер достал сигарету, закурил. Снабженцы смеялись, подначивали друг друга показать голый зад проезжающим гражданским.

Визг тормозов заставил Фостера обернуться – в десятке метров от них затормозил синий микроавтобус. Если эти идиоты снабженцы не прекратят...

Из автобуса один за другим выскакивали люди в бронежилетах с автоматами.

– Тревога! – заорал Джонсон и раньше, чем Фостер успел понять, что происходит, открыл огонь из своего огромного пулемета.

Фостер прыгнул к грузовику, укрылся за колесом, выхватил пистолет. Наверняка Благословенный Союз прислал бойцов уничтожить груз ненавистного им «СайберХарт»! Солдаты падали на землю, кто где стоял, не успев ничего толком сообразить. Фостер оценил обстановку на дороге, заметил, что белый фургон развернулся и теперь направляется к ним.

Микроавтобус террористов был вне его поля зрения, но судя по звуку, оба киборга вели огонь по противнику.

– Капрал Томпсон!

– Я здесь, сэр, – отозвался лежащий под вторым грузовиком интендант.

– Останови белый фургон, – отдал приказ Фостер. – Огонь по обстановке.

Интендант с двумя рядовыми