Мне все абсолютно в нем нравилось.

И как он ладонью тер переносица в редкие минуты растерянности. Как хмурил густые и черные брови. Как раздраженно и молча вздыхал, пытаясь унять наступающую ярость. Я ни разу не видела его неаккуратным, небритым или просто расслабленным. Никогда. Словно натянутая до предела струна. Только рядом со мной его взгляд становился чуть мягче. Проведя мягкой губкой по мокрой груди, я вдруг отчетливо поняла, что мне его мало. Мало случайных поцелуев, будто украденных у злой судьбы. Мало темнеющих взглядов. Даже наш поцелуй после признания в кабинете оставил лишь терпкую горечь.

А ведь Эдвин не только безмерно терпелив но и зачастую банально упрям. Он никогда не преступит черту. Не сделает первый шаг. Я в этом точно уверена. Абсолютно. Сочтет, что не время. Что мужчина, не сберегший свой странную и маленькую семью, достоин лишь оскорбительной жалости. Ох уж эти высокие лорды…

А если я не могу больше ждать? Если я хочу заполучить его целиком, всего и сразу? Что я теряю? Репутацию? Смешно! Я ведь не леди. Я лишь гувернантка, которую все и так уже считают его любовницей.

А еще мне страшно, очень страшно. Я боюсь будущего, боюсь за детей, боюсь потерять того непостижимого Эдвина, которого только еще открывала для себя. Да, я эгоистка. Он нужен мне весь, и как можно скорее. Я хочу получить от жизни все до самой последней капли. И в том момент, когда я произнесла эти крамольные слова вслух, лишний раз убеждая себя, что любовь превыше всех преград, правил и традиций, раздался тихий стук в дверь.

* * *

И это была не Люси, она всегда стучит очень уверенно. Моё сердце вдруг робко подпрыгнуло, дыхание сбилось трусливо. Я же только что всё решила… Будь что будет.

— Войдите, милорд, — вдруг совершенно осипнув, позвала я его.

Лёгкий скрип отворяющейся двери, шелест одежды, звук быстрых шагов.

— Аделаида, я забыл вам сказать… Где же вы? Вы в порядке? — судя по голосу, Эдвин быстро сообразил, где меня искать, и застыл за дверью уборной.

Хороший вопрос: а в порядке ли я? Сердце бешено колотилось. Я закрыла глаза и с огромным трудом заставила себя произнести твёрдым голосом:

— Нет, Эдвин. Боюсь, что мне прямо сейчас очень нужна помощь.

Воцарилось молчание, заставившее меня похолодеть. А вдруг он откажется? Вдруг врождённое благородство снова заставит его отступить?

— Я… найду Люси.

— Не нужно! — поспешно крикнула я. — Она никак не сможет мне помочь!

Дверь медленно приоткрылась. Я выдохнула. Первый шаг был им сделан. Сомневаюсь я, что такой умный мужчина не понял, о чём я прошу. На память пришла вдруг та ситуация в гостинице. И впоследствии — моя бурная истерика. В последний раз я плакала именно там. За всё время жизни в Крапиве я не уронила ни единой слезинки. Благодаря человеку, стоявшему молча за ширмой.

— Леди Вальтайн, я должен заказать вам обед? — тихо спросил он с лукавством в голосе, и я рассмеялась.

Мы подумали об одном и том же.

— Не стоит рисковать, милорд, как же ваша безупречная репутация? Вам себе ещё жену искать.

Снова молчание. С тихим шелестом ширма медленно отодвинулась.

— Боюсь, леди Адель, что с этой тревогой вы несколько опоздали. Моей репутации нанесено множество чувствительных ударов. Да и жену я больше не ищу. Так ведь?

Мыльная ароматная вода надёжно меня прикрывала. Как и влажные волосы, закинутые на грудь. Но внимательный взгляд Эдвина вместил меня всю — от макушки до розовых пальчиков ног, кокетливо выглядывающих из пены. Вид у некроманта при этом был даже забавный. Словно он и хотел бы сбежать, но не мог, завороженный. Взволнованный. Растерянный.

— Так вы мне поможете? — спросила я шёпотом. Прозвучало настолько двусмысленно, что милорд усмехнулся.

— Кажется, вы снова настойчиво собрались спасать меня, леди Адель? Прошу вас, не нужно…

Я была права! Он ведёт себя совершенно так, как я и думала! Трудно быть благородным, мужественным и гордым, да, милорд? Я сейчас научу вас… как избавиться от оков целомудрия. Пожалуй, я окончательно одичала.

— Эдвин, очнитесь! — невежливо его перебила я, нетерпеливо протягивая мокрую руку. — Я собралась выйти из ванной, не расшибив себе нос. А потом — нагло воспользоваться своим положением и соблазнить вас. Однажды вы мне уже помешали проделать подобное. А я девушка очень упрямая и целеустремлённая, сами же говорили.

Милорд оторопело моргнул, подхватил с вешалки полотенце и бережно принял мою руку.

Ну же, Адель, поднимайся. В конце концов, ещё весной ты готова была переспать с незнакомым милордом Морроузом. А теперь ты в него влюблена, он тобой просто дышит, так в чём же проблема? Я снова зажмурилась и медленно встала, ощущая, как струи тёплой воды стекают по коже в глубокую ванную. Как порывисто выдохнул Эдвин, шагнув ещё ближе.

— Я правильно понимаю: мне совершенно бессмысленно просить эту упрямую леди остановиться?

— Вы видите меня насквозь, милорд.

Ставя ногу на краешек ванной, я мысленно представляла себе эту картину: обнажённая я, вся покрытая пеной, соблазнительно выставляю розовое колено перед пылающим взглядом милорда. Красиво, наверное, только смелость моря как-то быстро закончилась. И глаза открывать я не решалась, и слова вдруг иссякли. Прикосновение мягкого полотенца, наброшенного на плечи, стремительно отрезвило. Пречистая, что же я делаю? Видела бы меня моя матушка, чтобы она…

— Ах! — подхвачена на руки одним сильным движением, я захлебнулась на вдохе.

— Нет, леди Адель, — голос Эдвина прозвучал незнакомо. — Время сомнений закончилось. Быть соблазнённым невинной девицей… Даже для меня это слишком.

— Да… — я всё же открыла глаза и посмотрела в лицо некроманту. — Звучит как-то не очень, согласна, милорд. Но мы никому не расскажем, ведь, правда?

В ответ он с явно слышимым облегчением рассмеялся и развернувшись, направился прямо к постели, неся меня так легко, словно ребёнка. Уложил на расстеленную постель и медленно рядом со мной опустился. Несправедливо. Он уже видел меня обнажённой, а сам… Чёрной домашней рубашкой с закатанными рукавами и тонкими летними брюками он словно бы отгораживался от меня.

Стремясь это как-то исправить, я проникла ладонью за тугой ворот, вызвав у Эдвина рваный вздох. Одним резким рывком он стянул чёрную ткань через голову. Я замерла, его жадно разглядывая в тусклом свете