отдать ли нам ее замуж за тебя. Я хорошо узнал тебя, ты юноша достойный. Мне кажется, тебе она понравится не меньше, чем ты — мне. Но я назову тебе три даты. Ты можешь приехать к нам восьмого числа второго месяца, седьмого числа третьего месяца или шестого числа четвертого месяца (8/2, 7/3, 6/4). Впереди у тебя — примерно два месяца. Обязательно приезжай к нам. Опоздаешь — упустишь, — закончила девушка, едва сдерживая слезы.

— Хорошо, хорошо, я непременно приеду, посватаюсь. — Согласился Шань-бо из вежливости.

Его абсолютно не волновала сейчас проблема женитьбы, он думал лишь о разлуке с "приятелем", о том, что ему предстоит вернуться в пустую комнату, учиться в одиночестве. И как знать, свидятся ли они еще когда-нибудь? Что, если мать больна серьезно, тогда вряд ли друг-соученик вообще вернется, ведь до окончания школы осталось совсем немного. И, уж конечно, Шань-бо ни на минуту не задумался, что означают три названные даты.

А вот я — задумалась, расспрашивала и у китайцев, но никто не смог помочь. Остается лишь предположить, что это были, вероятно, какие-то удобные (по гороскопу) дни для помолвки, либо — какие-то праздничные дни, опять же, подходящие для бракосочетания. Ведь в старом Китае все регламентировалось. Что касается дат, то я заметила, что это были второй, третий и четвертый месяцы; шестой, седьмой и восьмой дни. А в совокупности 8 и 2, 7 и 3, 6 и 4 составляют 10.

Недавно я прочитала в журнале подлинную историю о современных Лян Шань-бо и Чжу Ин-тхай. В июле 1980 г. в маленьком квадратном дворике в сельской местности раздался крик новорожденного мальчика. Отец, Чхэнь Да-фу, был так счастлив, что никак не мог закрыть рот, растягивавшийся в улыбке.

Будучи в приподнятом настроении, он подумал: “Почему бы не выдать этого пухленького, беленького малыша за девочку?” В этом горном районе сельской местности действовал следующий закон: если первенец — не мальчик, позволяется еще один раз родить — через год. В противном случае родители должны ограничиться одним ребенком.

Ведь всем известно, что в Китае на протяжении десятков лет идет "борьба" за сокращение рождаемости, — трудно прокормить огромное население. Был период, когда в Китае даже премировали за добровольную стерилизацию. Но в то же время трудно идти против природы, да еще в стране, где веками ценились многочисленное потомство, большое количество сыновей, — почти вся символика, о которой я писала в первой книге, свидетельствует именно об этом.

Однако его жене, Вань Ци-мэй, идея не понравилась:

— Хочешь второго ребенка, рожай сам! А я не собираюсь.

Но отец, настаивая на своем решении, уже дал имя ребенку — Хуй-лин.

— Как ты мог назвать мальчика женским именем! — Возмутилась жена.

— У моего старшего брата и у соседа Мао первыми родились дочери, и они имеют право родить еще одного ребенка. У нас же такого права нет. Теперь ты поняла? Единственное, что мы должны сделать, так это сообщить всем, что ребенок — девочка, и зарегистрировать ее официально.

Жена молчала. Так будущий мужчина стал девочкой Чхэнь Хуй-лин, которая носила детскую девичью одежду. Когда ему исполнилось пять лет, он заметил, что его пикантные особенности не отличаются от таких же у младшего братика, недавно родившегося.

— У него тоже есть маленькая "пи-пи", значит, и я не могу быть девочкой!

Мать в испуге зашептала:

— Никому не говори об этом, посторонние не должны знать, иначе твою маму прогонят из деревни.

Ребенок пришел в ужас и больше никогда не заговаривал об этом. Когда ему исполнилось семь лет, и он пошел в первый класс, мама заплела его волосы в длинный "поросячий хвостик" и наказала ему всегда играть только с девочками, быть очень осторожным во время купания в реке, чтобы никто не заметил его маленькой "пи-пи" (видимо, его отправили учиться в какой-то интернат, вряд ли в горной деревушке была своя школа).

Так как ребенок всегда общался только с девочками, у него и характер стал "девичьим". Он всегда стоял в стороне вместе с ними, когда на уроках физкультуры надо было прыгать или играть в баскетбол. А если кто-то из мальчишек обманывал или обижал девочек, он выступал вперед, защищая, как "старшая сестра".

Учителя его любили, дети уважали, и в классе он всегда пользовался авторитетом. В 1993 г. он с высокими баллами поступил в среднюю школу в районе Лун-бао, где также получил хорошие оценки и был избран председателем класса.

В это время тело его начало меняться. Он превратился в "стройную, грациозную девушку". А поскольку он был гордостью спортивной команды девочек, его стали "замечать" мальчики. Порой даже — мальчики из высшей школы, которые писали ему любовные записки. Но все "пораженные любовью" получали решительный отказ. Поэтому за Хуй-лин закрепилось прозвище "холодная красавица". На самом же деле сердце его тосковало от одиночества.

Естественно, жил он в комнате девочек, и самым неудобным было спать в одной с ними спальне. Только после того как все засыпали, он переодевался и тоже ложился. Он не раз давал себе слово, что в ближайшее время обретет свой нормальный облик, однако боялся насмешек, боялся потерять свой статус и продолжал молчать.

Домой он вернулся в 1995 г. и впервые решился задать вопрос родителям, отчего они заставили его носить платье. Наконец, он узнал правду. Он никогда не предполагал, что родители могут быть такими эгоистичными.

Ради того, чтобы родить второго ребенка и избежать при этом наказания, они нарушили закон.

— Даже если вам удалось избежать наказания однажды, вы не сможете скрывать это вечно. Или вы собираетесь заставить меня и дальше притворяться, как я поступал до этого? Я завтра же поеду в школу и объявлю всем, что я — мальчик! — Хуй-лин хлопнул дверью и убежал.

Родители настигли его у ворот.

— Лин-эр! Это — моя вина, — крикнула мать, — я умоляю тебя вернуться домой. Я что-нибудь придумаю.

Пожалев мать, Хуй-лин решил еще потерпеть некоторое время. Однако его смирению и покорности пришел конец именно в школе, когда к Хуй-лин пришло чувство,