Я стояла на мостовой, залитая солнцем, и при желании можно было счесть все волосинки, выбившиеся на ветру из прически.

— Сегодня вы очень красивы, — проговорил Орландо. — Я даже не сразу вас узнал.

— Богатая буду, — ответила я. — Собственно, это и есть то самое дело, по которому я к вам явилась.

— Да? А вы умеете заинтересовать! Ну, прыгайте в карету!

Куда мне было деваться?

Конечно, я прыгнула.

Тем более, что за этим я и пришла!

— Ваша компания делает мою жизнь увлекательнее и живее, — доверительно сообщил мне Орландо, пока я устраивалась на сидении. — Ужасно интересно, что вы выдумали на этот раз! Итак?..

— Да ничего такого я не выдумала, — буркнула я, смутившись.

Герцог рассматривал меня, не скрывая своего интереса.

И чем больше он на меня смотрел, тем шире становилась его улыбка и краснее — мои щеки.

Я уже жалела, что расфуфырилась, распустила волосы и накрасила губы!

Хотя ведь делала это специально, чтоб ему понравиться!

«Глупая кокетка! — ругалась я про себя. — Он подумает, что я за ним волочусь! И совершенно справедливо подумает! Вот стыд-то!»

— О, не разочаровывайте меня! — весело запротестовал Орландо. — Зачем-то же вы меня искали? Не за тем ли, чтоб вернуть долг?

— Что? Долг? — растерялась я и снова вспыхнула румянцем до корней волос. — О, нет! Совсем нет!

— Ну вот, — огорчился Орландо. — Не видать мне благодарности. Так что у вас за дело ко мне?

— Вот, — убито сказала я, сгорая от стыда и стараясь как можно скорее покончить с этим. — Петрович снес еще одно яйцо.

И я поспешно вынула из кармана слиток, завернутый в тряпку.

Это была самая грубая тряпка, которую я нашла дома.

На такую не покусился б ни один приличный карманник. А потому я донесла яйцо в целости и сохранности.

Рассматривая яйцо, герцог присвистнул.

— Золотое? — осторожно произнес он.

— Как будто бы да, — ответила я. — Но точнее скажет ювелир.

— Так и шли бы к нему.

— А он бы снова поднял шум, и меня б сцапали! — ответила я. — Нет уж. А больше мне не к кому обратиться, кроме вас. Поэтому…

Я сконфуженно замолчала и потупила глазки. Надеюсь, у меня получилось выглядеть очень скромной?

Герцог осторожно взял яйцо из моей руки и взвесил его на ладони.

— Да, тяжеленькое, — сказал он. — Наверняка золотое. И весит прилично. Так что вы за него хотите?

Я растерялась.

— Я не знаю, — залепетала я. — Какие сейчас цены на золото… Я готова вам уступить этот слиток дешевле, в благодарность за вшу помощь…

— Ах, да не такой благодарности я от вас жду! — весело произнес герцог.

Он вдруг ловко пересел на сидение ко мне, придвинулся поближе, и обхватил меня за плечи.

Еще через миг моя голова лежала на его плече, а на моих губах расцветал самый невероятный и самый нежный поцелуй из всех, какие я получала в своей недолгой жизни.

«Вот это влипла так влипла!» — в панике думала я.

А сама бессовестно отвечала Орландо, да еще и запустила пальцы в его шелковистые темные волосы.

И сейчас мне хотелось только одного — чтобы этот миг не заканчивался никогда!

Глава 26

— Как не стыдно, Орландо! С бедной девушки требовать какие-то долги!

Я изо всех сил старалась придать себе вид оскорбленной невинности.

Но выходило плохо.

Еще и губы ему перепачкала своей новенькой помадой!

Впрочем, к этому он был готов.

Преспокойно вынул надушенный платок и вытер лицо.

— Ой, да бросьте! Это приятный долг, — усмехнулся он. — Хотите, я теперь вам задолжаю? О, какая душистая и сладкая помада…

— Нет! — сердито буркнула я, краснея и отодвигаясь от него подальше. — Так что насчет нашего дела?

— Нашего дела? — уточнил герцог.

— Золотого слитка! — сварливо напомнила я ему, сунув под нос яйцо Петровича.

Господи, как это звучит…

Герцог задумчиво посмотрел на яйцо.

Господи, как это звучит…

— Я могу это купить, — произнес он задумчиво. — Конечно, могу. Но сейчас это будет… нечестно по отношению к вам.

— Что? — удивилась я. — Почему?

Он немного помолчал, раздумывая, говорить ли мне правду или нет.

— Видите ли, милая девушка… Вас, кстати, не удивило, что я катаюсь по улицам города каждый день, и вы меня находите без малейшего усилия?

— Конечно, удивило! Я еще подумала — а что это, у герцога других дел нету, как болтаться… ой, простите!

Орландо на эту чудовищную бестактность промолчал.

— А еще госпожа Ферро жаждет выкупить некие земли, — туманно продолжил он.

— Да, я знаю это! И что же? — нетерпеливо выкрикнула я. — Что это значит?

— А это значит, что этим летом сезон магии начался немного раньше, — ответил герцог. — Те земли… в них некогда жил один маг, и, говорят, однажды он опрометчиво разлил некое зелье.

— О! А я думала, Ферро хочет эти земли из-за прекрасного вида и вроде как из-за некой принадлежности к вам!

— Чушь. Мне принадлежат и куда более привлекательные участки. С прекрасными видами. С чудесной природой. Но ее они не интересуют. Она хочет эти земли из-за чудес, которые случаются в этом городке как раз летом. Ваш несчастный Петрович, скорее всего, пал жертвой этой магии. Может, ветер на него подул, прилетев из тех земель. Или облако над ним нависло. Но у нас не принято, чтоб курицы разговаривали, считали себя мужчинами и при этом несли драгоценные яйца.

Герцог вопросительно посмотрел на меня, и я закивала:

— Да-а-а, да-а-а! У нас это тоже чудо! Тоже так не принято. Да. Никогда такого не бывало.

Герцог кивнул.

— Поэтому я не удивился вашей чудо-курице. А вы что подумали?

А я не стала рассказывать ему о своем попаданстве. Мало ли? Может, и меня сюда затянуло магией? И они и меня продадут, как артефакт, узнав о моем попаданстве?!

— Да ничего я не подумала! — поспешила я уверить герцога. — Мне по голове ударили, что я там могла подумать!

— Кстати. Я вижу, мое имя вам известно. А вас как зовут, юная прелестница? Ну, коль уж скоро мы будем бизнес-партнерами?

— Эстелла, — произнесла я.

Смысла скрывать свое настоящее имя не было.

В любом случае герцог мог навести справки обо мне, как о персоне, находящейся в розыске.

Тут ложь, конечно, была неуместна.

И, кажется, он узнавал, как меня зовут.

Потому что кивнул согласно, словно подтверждая мою правдивость, и продолжил.

— Ну так вот. Все чудеса, однако, у нас высоко ценятся. Ваше яйцо ценно не только тем, что оно золотое. А еще