– Глупости, – возразила Светка. – Во-первых, нет никаких правил. Если твои подруги удачно вышли замуж, вообще не факт, что это как-то влияет на то, что ты не выйдешь вообще или выйдешь неудачно. А во-вторых, ну, мне-то, конечно, повезло, Олли действительно очень мне подходит. А про Катьку я бы не сказала. Все-таки, в браке должно быть и физическое влечение, иначе это как-то неправильно.

– Погоди, а с чего ты взяла, что у Лешки с Катькой проблемы с сексом? – быстро спросила я. – Тебе что, Катька что-то рассказывала?

– Нет, конечно. Катька в жизни никому жаловаться не будет, характер не тот. Но и так все понятно, какой там секс с геем.

Я как раз поднесла к губам бокал, чтобы сделать очередной глоток вина, и так и застыла, пораженная Светкиными словами, потеряв дар речи.

– Чего-о-о? – только и смогла выдавить я из себя. – Какой секс с геем? Что ты несешь?

– Вот и я говорю, что никакой. Хотя, конечно, есть вариант, что он бисексуал, тогда, может, все не так плохо…

– Совсем спятила? Светик, ты что? В Европе своей окончательно охренела? Всюду мерещатся нетрадиционные ориентации? Ты о Лешке? О нашем Лешке? Ты его считаешь геем? Нет, я не особо верила в то, что наши СМИ пишут про то, что на Западе полной засилье гей-пропаганды, но по ходу, это не так уж и далеко от истины.

– Ян, да причем здесь гей-пропаганда? – обиделась Светка. – Стой, ты мне хочешь сказать, что не знаешь, что Лешка голубой?

Я отставила бокал, вскочила и заметалась по комнате, словно пытаясь собрать разбегающиеся мысли в одну кучу.

– Света! Приди в себя! Мы сейчас о Лешке Леонове говорим? О том, который сейчас в соседнем доме спит вместе со своей женой, нашей подругой? С которым мы в институте на одном курсе пять лет отучились? Я ничего не путаю?

– Ну, в институте еще непонятно было. Но сейчас-то…

– Света! Вы там в Европе точно по фазе двинулись. Какой, к черту, из Лешки гей?

– Это вы тут дикие совсем, – возмутилась Светка. – Ян, ты же в Москве живешь, а не в глухой деревне. Неужели ты и вправду считаешь, что геи все выглядят так, как показывают в дурацких сериалах? Что они разговаривают манерными голосами, растягивая гласные, через каждое слово вставляют «противный» и глупо жестикулируют руками?

– Да откуда я знаю! В жизни ни одного гея не вблизи не видела!

– Тогда как ты можешь утверждать, что Лешка не гей?

– А как ты можешь утверждать, что он – гей? По каким-таким секретным признакам ты вычисляешь представителей секс-меньшинств?

– Ну, это можно, наверное, заметить, по некоторым признакам.

– По каким? Ну, следит Лешка за собой. Так это сейчас нормально. Мы, как ты изволила заметить, в Москве живем. У него бизнес, он просто обязан выглядеть хорошо! И вообще, он же хоккей обожает! И спортом занимается! Да нет, Свет, прости, но ты сейчас несешь полную ахинею! И то, что у Катьки с Лешкой есть проблемы с сексом, еще не значит, что кто-то из них обязательно гомик!

– Так значит, все-таки есть у них проблемы с сексом! – торжествующе воскликнула Светка.

– Я этого не говорила. То есть, Свет, вообще-то говорила, но это строго между нами! Надо же такое придумать! Лешка – гей! Самой-то не смешно?

– А если я тебе скажу, что видела его?

– Что? Видела что? Как Лешка шпилит какого-то мужика? Или, прости господи, какой-то мужик шпилит Лешку?

– Ну, таких подробностей я не знаю, кто там у них активный, а кто пассивный. Но кое-что знаю.

– Что именно ты знаешь? – я немного успокоилась, перестала метаться по бане и присела за стол, залпом выпив свой бокал с вином.

– Ну, просто, этим летом… – начала свой рассказ Светка, и чем дальше я слушала, тем сильнее проваливалась в какую-то параллельную реальность. Да что ж это такое? Дружишь с людьми годами, думаешь, что знаешь о них все. И тут, бац, сюрприз за сюрпризом. Сначала Катька со своим адюльтером и юношеской любовью, теперь вот вообще что-то немыслимое.

Светка работала в каком-то совместном финско-российском предприятии. То ли по рекламе, то ли по маркетингу, я все время в этом путаюсь. В августе их компания затеяла какой-то совместный то ли семинар, то ли корпоратив, то ли два в одном, собрав всех наиболее значимых сотрудников в Питере, где они сначала долго заседали в каком-то бизнес-центре, а потом дружно надирались в снятом для этого дела ресторане с целью повышения командного духа и налаживания межрегиональных коммуникаций. Я помнила, что Светка действительно писала, что была летом в Питере, но ни у одной из нас в эти дни туда выбраться не получилось.

– Ну так вот, – рассказывала Светка. – Надрались мы тогда, в том ресторанчике. Весело было. Фины вообще любят это дело. Да и русская часть коллектива не отставала. Потом мы переместились в один бар, после него в другой. В общем, душа все время требовала продолжения банкета. А у нас в питерском офисе дизайнер один. Вот в нем бы ты не усомнилась, он как раз из открытых геев. Ну, в их профессиональной среде с этим проще. Короче, вдруг Алекс, этот дизайнер, предлагает нам в один гей-клуб поехать. А мы уже такие все веселые. Ну, и интересно же! Короче, собралось нас человек пять, самых выносливых, и мы рванули в этот гей-клуб.

– И что?

– А ничего! Я тоже сначала глазам своим не поверила, когда там Лешку увидела. Я знала, что он в Питере, но мы с ним не собирались встречаться, хотя у меня была мысль передать вам посылочку через него. Но он сказал, что тут по горло в делах, у него куча проблем с его филиалом. В общем, заходим мы туда, занимаем столик, и тут смотрю – за соседним Лешка наш сидит. Да не один, а с мужиком. Таким, слащавым немного брюнетом…

– Точно брюнетом? – быстро перебила я ее. – Не шатеном?

– Ну, вроде бы брюнетом, – задумалась Светка. – Хотя темно было, могла и напутать. Да и не разглядывала я его особо. Хотя мне показалось, что он все-таки брюнет.

– Ну, может быть, он просто, как и ты, посмотреть зашел на экзотику? – я цеплялась за последнюю соломинку, расставаться с иллюзиями было тяжело и неприятно.

– Поверь мне! Судя по тому, как они общались, никаких сомнений просто быть не может.

– И что дальше? Ты у