Я не спеша поворачиваюсь и тупо смотрю в стену перед собой. Она не пытается завязать разговор, оставляя меня слушать шорох одежды, прежде чем она упадет на пол. И теперь, когда я почувствовал вкус ее губ, трудно не жаждать их, особенно когда я знаю, что не должен этого делать. Так что это, конечно, не помогает.

— Могу я теперь повернуться? — спрашиваю я со вздохом, когда кровать скрипит позади меня.

— Ш-ш-ш, я пытаюсь заснуть.

Я поворачиваюсь и вижу, как она раскинулась на одеяле, украденная серая рубашка поглощает ее целиком. Широко раскинув руки и ноги, она пытается занять как можно больше места на кровати. Зрелище настолько неожиданное, что я едва не давлюсь от смеха. — Что…

— Прости, — говорит она, закрыв глаза и скривив губы. — На кровати больше нет места.

— Я вижу, — сухо отвечаю я.

Ее глаза распахиваются, когда я дергаю за одеяло, на которое она упала. — Что ты…

— Я иду на компромисс, — вклиниваюсь я. — Если ты занимаешь кровать, то я хотя бы забираю одеяло.

— Хорошо. — Она отрывисто кивает с плоской подушки, на которой беспорядочно разметались ее волосы.

Я беру другую, которая лежит рядом с ее головой, и безуспешно пытаюсь распушить жалкое подобие подушки. — И это я тоже забираю.

Она бросает на меня взгляд, после чего сворачивается на бок и зарывается в простыни. — Договорились.

С этими словами я опускаюсь на твердый пол рядом с ее кроватью. Одеяло колючее, пол шершавый, а подушка практически бесполезна — но я спал и в худших условиях.

И все же я не могу не думать о том, что в другой жизни, в другое время, с другим шансом выбрать друг друга — я был бы в этой постели рядом с ней.

Глава 17

Пэйдин

— Через пять секунд я задушу тебя подушкой.

Я стону, блаженно игнорируя угрозу принца и зарываясь все глубже в грубые простыни. Это уже третье и предположительно последнее предупреждение, которое он готов мне сделать. Поэтому я с радостью игнорирую требовательный голос Энфорсера рядом с кроватью.

Когда комковатая подушка ударяет меня по лицу, заглушая череду проклятий, извергаемых из моего рта, я поднимаю руку, чтобы показать средний палец. На мои невысказанные мысли он отвечает одним своим. — Вставай.

— Если ты провожаешь меня на верную гибель, — ворчу я под скомканным хлопком, — то, по крайней мере, ты мог бы позволить мне насладиться последним разом в постели.

— У тебя было много часов, чтобы насладиться, не переживай.

Я отодвигаю подушку от лица и заглядываю в полумрак комнаты. За мутным окном виднеется такое же мутное небо, за которым все еще царит темнота. — Солнце еще даже не встало, так что я не вижу причин для беспокойства.

— Убедительный аргумент, — сухо говорит он. — Вставай. Сейчас. Мы не можем проводить слишком много времени в одном месте. Я удивлен, что нас еще не вычислили.

Я вздыхаю через нос, тупо глядя в потолок. Я планировала провести ночь, строя планы побега от Энфорсера, но бороться с волной сонливости, нахлынувшей на меня, как только голова коснулась подушки, было невозможно. Спать так крепко — страшно, когда рядом находится человек, готовый вонзить нож тебе в спину.

Оторвавшись от изношенных простыней, я небрежно сползаю с кровати, морщась от забытой раны на бедре. Глаза Кая фиксируют это движение, прослеживают складку между моими бровями и дыхание. — Как ты себя чувствуешь?

Я усмехаюсь, откидывая с лица пряди серебристых волос. — Не притворяйся, что заботишься о моем благополучии, Принц. Я для тебя всего лишь очередная миссия, которую ты должен выполнить.

Кажется, он слегка напрягся, но его слова не соответствуют настороженности. — Да, и моя миссия должна быть достаточно здоровой, чтобы выдержать путешествие домой.

Домой.

Это слово щиплет глаза, жжет в горле, как дым, когда я бежала из огненных осколков своего детства. Каждый из моих домов исчез — мой отец, моя Адена, мой дом на углу Мерчант и Элм.

Я бездомная. Безнадежная. Пустая.

— Это не мой дом. — Я не хотела, чтобы эти слова прозвучали шепотом, но он смотрит на меня так, будто я их выкрикнула.

— Илья? — медленно спрашивает он. — Илья — не твой дом?

— У меня нигде нет дома. Никто не является моим домом. Больше нет. — Я выдерживаю его взгляд и высоко поднимаю голову, добавляя: — Ты и твой король позаботились об этом.

Мы смотрим друг на друга, его взгляд скользит по моему лицу. — Ты не единственная, кто знает, что такое потеря.

— За это я должна благодарить тебя.

— Как и я, — отвечает он. — Ты забыла, что я тоже остался без отца? Или ты не думала об этом, когда пронзала мечом грудь короля?

— Ты убил отца, — практически рычу я, подойдя достаточно близко, чтобы увидеть бурю, зарождающуюся в его серых глазах. — Я убила монстра.

Его глаза мечутся между моими, в них кипит что-то, что я не могу определить. — Ты забыл все, что он сделал с тобой? — шепчу я, умоляя его вспомнить преступления своего детства. — Все, что он заставлял тебя делать? Не говоря уже о том, что он сделал с этим королевством…

— Хватит. — Его голос прорезает мой собственный, властный и тихий. — Хватит.

— Что? Ты не можешь вынести правду?

Он хватает меня за руку, его хватка становится жесткой, как и его следующие слова. — Я сказал «хватит». Мы уходим.

С этими словами я нащупываю свой рюкзак и спускаюсь за ним по узкой лестнице. Когда мы достигаем ее низа, меня начинают грубо закутывать в платок, заставляя отбиваться от проворных рук принца, когда он обматывает ткань вокруг моего лица и волос. Как только его ноги ступают на скрипучий пол, он бросает монету ворчащему мужчине за стойкой и, не удостоив его взглядом, тащит меня за пределы захудалого трактира.

Я моргаю в слепящем свете восходящего солнца и слегка спотыкаюсь, когда он ведет меня через море людей. Улицы наводнены торговцами, утопающими в хаосе. Энфорсер пробирается сквозь толпу, его глаза перебегают с лица на лицо поверх банданы, прикрывающей нижнюю половину его собственного. Я завидую его способности так легко маскироваться, несмотря на отсутствие узнаваемых волос.

Я выкручиваю запястье в его руке, проверяя множество вариантов, как разорвать его хватку.

— Даже не думай об этом, — бормочет он, не замедляя шага.

Я закатываю глаза, глядя ему в спину. Он становится все более невыносимым.

Он сворачивает в тесный переулок и останавливается, чтобы бросить на