в это время обходилось примерно в 1000 фунтов стерлингов в год.* и почти все европейские жители Калькутты в той или иной степени были в долгу у индийских ростовщиков. 3 января 1754 года молодой шотландец Стэр Далримпл, только что приехавший из Северного Бервика, написал домой своему отцу-депутату сэру Хью, что "здесь все стоит вдвое дороже, чем дома. При самой лучшей в мире экономике невозможно не быть экстравагантным. Не успел я приехать сюда, как до моих ушей донеслась эта меланхоличная истина, о которой мне говорили все здешние джентльмены. Ничто не является тем, чем вы себе это представляете... Я построил много воздушных замков". При "хорошей экономии" он считал, что его годовое жалованье может покрыть расходы на проживание за шесть месяцев. Ранее он писал: "Я рассчитываю пробыть здесь не менее пятнадцати или двадцати лет. За это время я, возможно, стану губернатором. Если же нет, то я смогу сколотить состояние, которое позволит мне жить как джентльмен".

За всеми этими бешеными попытками заработать деньги Дрейк 'Совет Калькутты забыл об одном важном моменте: о необходимости поддерживать оборону города. Стены форта заметно разрушались, пушки ржавели, а со всех сторон к крепостным стенам примыкали новые здания, которые в некоторых случаях смотрели вниз. Кроме того, в форте имелось лишь очень ограниченное ополчение, которое можно было призвать в случае нападения: около 260 солдат и офицеров, из которых только четверть были настоящими британцами - остальные были португальскими, итальянскими, швейцарскими и скандинавскими наемниками. Эксперименты, проведенные в Мадрасе во время Карнатикских войн, по подготовке местных каст воинов в качестве сепаев, еще не были внедрены в Бенгалии. Как сообщал капитан Дэвид Ренни, "Калькутта испытывает такой же недостаток в военных складах, как и в солдатах":

У нас нет хороших орудийных повозок. Нет ни стрелкового оружия, ни патронташей, достаточных для ополчения... Компания выписала от Делава ар в прошлом году, чтобы привести это место в лучшее состояние обороны, но у них не было денег для таких работ, не было надлежащего инженера, и хотя деньги, если бы они были нужны, можно было бы занять, но это то, к чему наша компания крайне не склонна. Боеприпасы в самом плохом состоянии, нет ни одного готового патрона: небольшое количество виноградной дроби, имевшееся на складе, пролежало так долго, что его уничтожили черви; нет ни снарядов, ни запалов, ни малых, ни больших... У нас только небольшое количество пороха, и большая часть его сырая".

Французы прекрасно знали об этих слабостях. Жан Лоу, брат Жака, потерпевшего поражение от Клайва в Карнатикских войнах, был директором французской фабрики в Касимбазаре , торговом центре на южной окраине бенгальской столицы Муршидабад. Он писал, что "форт в Калькутте был небольшим, довольно плохо построенным и без рва. Его стены выходят на множество домов, а гарнизон... слишком мал, чтобы его защищать".

В Лондоне директора также с тревогой осознавали эту очевидную уязвимость, и, поскольку война с Францией становилась все ближе, они отправили в Калькутту еще пятьдесят девять пушек и снова посоветовали Совету немедленно начать работы по укреплению укреплений. В 1756 году они написали Дрейку , чтобы узнать, были ли завершены какие-либо работы по модернизации оборонительных сооружений, и настоятельно попросили его быстро провести все необходимые ремонтные , в идеале с одобрения наваба , Аливерди Хана, "или, по крайней мере, при таком попустительстве офицеров наваба, которое вы сочтете эффективным, как их согласие". Их беспокоила не только французская угроза. Смерть наваба - это событие, которое, ввиду его преклонного возраста, можно ожидать ежедневно, и весьма вероятно, что оно может сопровождаться большим смятением и бедами в провинции, прежде чем в ней надежно усядется другой; поэтому мы рекомендуем вам, когда бы это ни случилось, принять все благоразумные меры для сохранения наших владений, имущества и привилегий".

Ремонт и перестройка начались несколько недель спустя, в 1756 году, и Дрейк проигнорировал свое указание просить разрешения наваба, получив совет от Уильяма Уоттса, управляющего английской фабрикой Касимбазар , что "далеко не факт, что он [Аливерди] обратит внимание на то, что мы делаем Калькутту обороноспособной... хотя мы можем быть уверены, что его предыдущее разрешение [на ремонт] не может быть получено без значительной суммы денег. Поэтому вашей чести следует принять решение начать укрепление, не обращаясь за разрешением".

Но разведывательная служба наваба оказалась более эффективной, чем предполагали Дрейк и Уоттс. Через несколько дней старый наваб, Аливерди-хан, получил полный отчет о программе ремонта Дрейка и вызвал своего внука и законного наследника, чтобы обсудить, как следует реагировать на попытку этих наглых купцов подорвать власть Великих Моголов. Внука звали Сирадж уд-Даула.

Город Муршидабад , столица Бенгалии времен Великих Моголов, находился в трех днях плавания от Калькутты вверх по течению Бхагиратхи, одного из двух верховьев Ганга.

Наряду с великим центром ткачества Даккой , это был один из двух городов Бенгалии, который в 1756 году все еще был значительно больше Калькутты; по некоторым оценкам, его население было примерно сопоставимо с населением Лондона. Из него наваб Аливерди Хан управлял самой богатой провинцией Империи Великих Моголов, хотя вопрос о том, насколько эта империя в 1756 году существовала не только в виде названия, теперь был предметом споров. Наваб перестал отправлять ежегодные платежи в Дели после начала вторжения маратхов в 1740-х годах, и хотя эти вторжения прекратились, платежи в Дели не возобновились.

Аливерди-хан, происходивший из смешанного арабского и афшарского туркменского рода, пришел к власти в 1740 году в результате военного переворота, который финансировали и организовали могущественные банкиры Джагат Сеты, контролировавшие финансы Бенгалии. Джагат Сеты могли сделать или сломать любого в Бенгалии, включая правителя, и их политические инстинкты обычно были столь же острыми, как и финансовые. В данном случае, как это часто бывает, Сеты хорошо выбрали своего человека: Аливерди оказался популярным и культурным правителем, а также чрезвычайно способным. Именно его храбрость, упорство и военный гений позволили сдержать нашествия маратхов, что удавалось немногим другим могольским генералам. Ему это удалось отчасти благодаря простой военной эффективности, но также и безжалостной хитрости : в 1744 году он заманил Бхаскара Пандита и его офицеров-маратхов на переговоры и использовал этот случай, чтобы его афганский генерал Мустафа Хан убил все руководство маратхов в палатке, где должны были состояться мирные переговоры.

В Муршидабаде Аливерди-хан создал сильную и ослепительную шиитскую придворную культуру, а также стабильный политический, экономический и политический центр, который стал редким островком спокойствия и процветания среди анархии упадка