на месте работы. В отличие от них, писцы и надзиратели занимали гораздо более основательные жилища. Когда пирамиды Гизы были достроены, тысячи людей отправились по домам. От некогда крупного города осталось лишь несколько небольших деревень близ храмов.

Трехсекционная кровать Тутанхамона[40]

В Древнем Египте рабочие спали на земле; миллионы рабочих-мигрантов и путешественников по всему миру поступают так и по сей день. Сон на земле – дело нехитрое, для этого достаточно овечьих шкур, одеял или собственного плаща. Когда Телемах, сын гомеровского героя Одиссея, посетил дворец царя Менелая, его уложили спать в сенях: «…и Елена велела немедля рабыням / В сенях кровати поставить, постлать тюфяки на кровати, / Пышнопурпурные сверху ковры положить, на ковры же / Мягким покровом для тела косматые мантии бросить»[41]. Сам Одиссей спал на земле по возвращении в собственный дворец, пока не расправился с женихами Пенелопы: «Стал себе ложе готовить в сенях Одиссей богоравный. / Вниз воловью постлал недубленую шкуру, а сверху / Много овчин набросал от овец, женихами убитых. / А Евриклея, как лег он, его одеялом покрыла»{124}.

Британский исследователь XX века Уилфред Тесиджер был заядлым путешественником, почти мистически преданным традициям. Он провел большую часть своей жизни в отдаленных местах, таких как нагорье Тибести в Сахаре, и дважды пересек легендарную Пустую Четверть – аравийскую «пустыню пустынь», одно из самых страшных и таинственных мест на земле. Тесиджер всегда путешествовал налегке. Живя среди арабов в заболоченных районах Южного Ирака, он спал на сырой земле, завернувшись в одеяла или собственную одежду, не обращая внимания на роящихся вокруг насекомых. В пустыне он чувствовал себя «в гармонии с прошлым»: пересекал эти пространства безмолвия так же, как и «бесчисленные поколения людей путешествовали по пустыням прежде», полагаясь на своих верблюдов и собственные навыки. Побывал Тесиджер и в горах Центральной Азии. В 1956 году он встретил другого известного путешественника, Эрика Ньюби, и его друга, которых пригласил переночевать вместе с ним. Увидев, как двое мужчин готовят для сна надувные матрасы, он бестактно заметил: «Вы точно как бабы»{125}. Другой евразийский путешественник, американец Оуэн Латтимор, в 1920-е годы сопровождал монгольских погонщиков верблюжьих караванов. Он восхищался тем, как эти кочевники знают своих животных и экологию этого, казалось бы, однообразного ландшафта. Помимо товаров, предназначенных для торговли, верблюды везли еду и чай для погонщиков. Латтимор привык разбивать лагерь в любое ночное время, есть то, что имеется под рукой, и спать там, «где удастся прилечь». Для бедняка, как и для бесстрашного путешественника, земля служила постелью тысячи лет{126}.

Кровати же были (и остаются) громоздкими, тяжелыми предметами мебели, а значит, только богатые могли иметь личные переносные кровати – либо потому, что они были хитроумной складной роскошью, доступной лишь фараонам, либо потому, что рядом находились слуги, готовые их нести. Королевские семьи располагали самыми разнообразными кроватями, в том числе и складными походными. Их использовали во время военных кампаний или для дипломатических случаев, когда требовалось произвести впечатление и добиться восхищения окружающих. И хотя эти кровати складывались, они могли быть сложными конструкциями, укомплектованными балдахинами, занавесками и другими приспособлениями, которые обычно встречались на стационарных кроватях и ясно свидетельствовали о богатстве их обладателя.

Знаменитое «Поле золотой парчи», пожалуй, самый роскошный образец среди походных спальных мест. Это был тщательно продуманный палаточный лагерь, построенный к югу от Кале для встречи короля Англии Генриха VIII и короля Франции Франциска I, состоявшейся с 7 по 24 июня 1520 года. В своем лагере Генрих воздвиг точную копию дворца с кирпичным фундаментом и брезентовыми стенами. Каждый монарх старался затмить своего соперника, возводя впечатляющие временные сооружения, устраивая пиры и рыцарские поединки. Шатры и их обстановка, а также королевские кровати были украшены полотнищами, сотканными из шелка и золотой нити (та самая «золотая парча», которая и дала название встрече). Эта выездная встреча была дипломатическим состязанием, продуманным, пышным и расточительным, где один монарх стремился превзойти другого во всем, включая роскошное убранство кровати{127}.

Демонстрации царственных возможностей подобного уровня требовались нечасто, однако многие влиятельные люди брали с собой в путешествия специальные спальные места. В Центре наследия Стокпорта в Северной Англии хранится передвижная кровать, датированная примерно 1600 годом. Этот предмет роскоши снабжен лестницами, необходимыми, чтобы забраться в постель, двумя запирающимися ящиками для париков и двумя резными изображениями мужа и жены – вероятно, кровать была свадебным подарком. Хозяевам такой кровати не приходилось делить ложе с путешествующими незнакомцами (или их паразитами). Автор дневников Джон Ивлин вспоминал, как однажды он заснул на чужой кровати в гостинице в Ле-Бувре (Швейцария), не сменив простыней, поскольку «отяжелел от боли и сонливости», но «вскоре после этого дорого заплатил за свое нетерпение, заболев оспой»{128}.

Армейские маневры

Древние воины в походе или на поле боя тоже спали на земле. Обычные в древнеримской армии кожаные палатки перевозили на мулах. Контуберний, состоявший из 8–10 солдат, размещался в палатке на площади около 2,96 квадратного метра. Центурионы, под чьим командованием находилось до 100 солдат, и высшие офицеры получали бóльшие по размеру палатки: они выполняли также функции полевых штабов. Такие шатры волокли уже несколько мулов. Жизнь в римских крепостях и гарнизонах была организована более тщательно. В казармах воины жили своими отделениями в длинных блоках с комнатой центуриона в конце. Восемь человек составляли один отряд, и в общей сложности восемьдесят человек спали в одном блоке на простых двухъярусных кроватях. Офицеры жили в большем комфорте. Еще со времен Юлия Цезаря, а вероятно, и раньше легко собирающаяся походная мебель была частью войскового имущества старших офицеров. Такой багаж обременял армию, делая ее смехотворно неповоротливой – настолько, что в XVIII и XIX веках войска утратили всякую способность быстро перемещаться. Когда генерал Колин Кэмпбелл в 1858 году покидал Лакхнау после индийского мятежа, его обоз растянулся более чем на тридцать километров. По словам Уильяма Говарда Рассела из The Times, в багаж генерала входили «самые разные типы кроватей – от конструкций с балдахином до палаточных постелей», а также мебель, которой хватило бы на небольшой дом. Воевать с такими удобствами было стратегически опасно, но этот урок англичане усвоили только в ходе высокомобильных боевых действий периода Англо-бурской войны, в самом конце XIX века.

Старик в Раджастане (Индия) отдыхает на чарпае – переносной кровати с ножками и плетеной спальной платформой из кокосового волокна[42]

Солдаты Кэмпбелла, возможно, спали на кроватях-чарпаях – от персидского chihar-pai, то есть «четырехногий», – которые использовались задолго до восстания сипаев 1858 года. Марокканский путешественник XIV века Ибн Баттута красноречиво описывал индийские чарпаи: «Кровати в Индии очень легкие. Усилий одного человека вполне достаточно для ее транспортировки, и поэтому у каждого путника может быть своя кровать, которую раб несет на голове. Кровать состоит из четырех конических ножек, к которым прикреплены четыре шеста; основание кровати сплетено из шелковых или хлопковых лент. Когда вы лежите на ней, вам ничего не нужно делать, она и так уже достаточно удобна»{129}. Чарпаи добрались до Судана в багаже солдат-сикхов, воевавших в войсках Британии во времена колониальных войн конца XIX века.

Походная кровать и спальня-кабинет Наполеона в его штабе накануне битвы 1815 года при Ватерлоо (современная экспозиция)[43]

В отличие от индийских воинов, большинство европейских солдат спали на земле. Военные походные койки редко остаются в целости и сохранности. Снаряжение Джорджа Вашингтона во время боевых действий, к примеру, включало палатки, столовые приборы и складные кровати. Когда он отправлялся из своей штаб-квартиры в Ньюбурге (штат Нью-Йорк) на север, где посещал военные объекты, он использовал кровать со складным металлическим каркасом и тонким матрасом. В его родовом поместье Маунт-Вернон сохранилась еще одна складная кровать, снабженная для удобства транспортировки замысловатым механизмом. Накануне битвы при Ватерлоо герцог Веллингтон