— Послушай, дядя, ты нас не пугай, еще неизвестно, кто в него стрелял. — уперев руки в бока, пошла в наступление Пелагея. — Вот вы, к примеру, где были? У меня все шаги записаны: мы сначала в храм заезжали, потом стали возле торгового центра и воду пили в автомате, потом я в туалете была, меня там уборщица запомнила.

— Еще бы, — хмыкнул Толик.

— Я ведро ненароком перевернула, ну и бежать. А она, мымра старая, тряпкой, а тряпка сами знаете в чем, раз уж она ею туалет мыла…

— Давайте без подробностей, — вклинилась я, потому что весь это сыр-бор мне порядком надоел.

Тут из кабинета вновь показалась заплаканная Лариса. Она сообщила, что Петька пока пробудет в реанимации, но жизнь его вроде как вне опасности, хотя выстрел пришелся в область сердца.

По семейной легенде, у всех в роду Ржевских сердце было чуть смещено к центру, что и спасло Петьке жизнь. Борис этой особенностью чрезвычайно гордился и постоянно о ней упоминал, поэтому я не особо удивилась, услышав от Ларисы, что пуля прошла мимо.

— Врач сказал, что полиция уже в курсе, глядишь, сейчас и прибудут, — всхлипнула Ларка. — Спасибо, что приехали. Но сейчас вам тут делать нечего, я позвоню, когда что-то узнаю. Все равно дома сидеть не смогу.

Я пообещала, что все время буду на связи, и на ватных ногах побрела к выходу, поддерживаемая Пелагеей под руку. Алексей оставил свой телефон Ларисе и попросил ее сразу же сообщить нам, если что-то произойдет.

Переругиваясь с Пелагеей на предмет расположения ее сердца (а она все-таки тоже была Ржевская, хоть и не полностью), мы дошли до стоянки. Шевроле Алексея стоял чуть дальше моей машины, поэтому мы в нерешительности топтались где-то между, не зная, что предпринять.

— Вот что, дамы, предлагаю объединить усилия, — потер ладони Алексей. — Ситуация, сами видите, становится все более запутанной. Человека пытались убить, это уже не конфеты и не привидения. И даже не шантаж.

— С чего ты взял, что эти события как-то связаны? У Петьки полно долгов и кто-то вполне мог…

— Мог. Но в последнее время вокруг вашего семейства творится какая-то хрень, и это мне не нравится. Давайте договоримся: мы вам помогаем, но взамен ждем честности и полного взаимопонимания. И вот еще что: пожить нам пока лучше в другом месте. Ваш дом теперь не кажется мне безопасным местом.

— А с чего это вы вздумали нам помогать? — подозрительно начала я.

— А с того, что я сюда приехал с целью разобраться в смерти Бориса. А еще я не могу смотреть, когда женщины в опасности. За вас же некому заступиться. Если верить твоей версии про звонок из издательства, вполне вероятно, кто-то хотел тебя подставить. А может и не только…

Я побелела, Пелагея начала сдавленно охать, а Алексей стал подталкивать нас к своей машине:

— Разберемся в этом деле, и мы уедем, обещаю. А уж до этой поры придется вам нас потерпеть.

Толик сел за руль моей машины, мы же загрузились к Алексею и направились домой за вещами для меня и Пелагеи. Мою машину мы загнали в гараж. Я собрала сумки, забрала с собой Мотю, поставила дом на сигнализацию и грустно вздохнула. Как знать, вернулись ли я сюда еще?

Пока мы ехали по центральной улице города на Тахо Алексея, я все-таки решила спросить, куда мы направляемся. Тут машина дернулась, а Толик вдруг принялся совершать какие-то нервные рывки, петляя по дворам и выезжая из них в самых невероятных местах. Я забеспокоилась, в своем ли он уме, а Пелагея так прямо и спросила.

— За нами следят, — порадовал он.

— Это не новость — равнодушно пожал плечами Алексей, а я разозлилась, потому что мало что понимала в происходящем сегодня.

— Так теперь следят две разные машины.

— Что значит теперь? — заволновалась Пелагея, но ответа ее никто не удостоил. Меня достал это разговор, и я рявкнула:

— Пелагея, заткнись, Толик — оторвись от хвоста, а ты, — я ткнула пальцем в Алексея — все мне объяснишь.

Тут все как по команде уставились на меня, но перечить не стали, а я порадовалась своим организаторским способностям.

— За нами следят с самого первого дня, за тобой, наверное, тоже следили, только ты и слона бы не заметила, — охотно пояснил Алексей. — Толик потолкался среди нужных людей. Кое-что узнал. У нас на хвосте конкурирующие организации. Люди Ахмета и Черного. Не знаешь, что им от тебя нужно?

— Почему сразу от меня? — нехотя протянула я, прикидывая, что стоит рассказать Алексею, а что оставить при себе.

— Ну не Ильинична же им нужна, — хохотнул Толик, а Пелагея треснула его по голове пустой бутылкой, валявшейся под ногами.

— А где это Толик толкался? Где у нас такие места, где информацию просто так дают? — зло спросила она.

— Ну, не просто так. Есть много способов получить сведения: лесть, шантаж, подкуп, угрозы. А место это Соне должно быть хорошо знакомо: казино «Империум». Твой пасынок, кстати, отцовские денежки там и просаживал, — обратился Алексей ко мне.

— Все, кто мнит себя бандитами в этом городе, там и околачиваются. Так что мы зря времени не теряли и узнали, что Ахметов и Чернов ищут деньги, которые пропали из сейфа Бориса. Петька, возможно, тоже их искал, возможно даже, он что-то узнал, за что и получил пулю.

— Надо звонить следователю, — пискнула я. Казино «Империум» было мне слабо знакомо, но речь Алексея впечатление произвела.

— Полиция, я думаю, сама засуетится. А за ненужный энтузиазм тебя могут взять на контроль. Давай сначала разберемся в этой истории сами. Я наладил контакты с ребятами Ахметова, это оказалось проще. Уверен, это не их работа. Чернов оказался крепким орешком: мнит себя крутым, на контакт с чужаками идти не хочет. Темная лошадка, но будем искать к нему подход.

— Так чего мы от них прячемся, если собираемся подход искать?

— Его ребятам лучше не знать, куда мы