Оказалось, в секцию метания молота в университете я ходила не зря. Привидение издало вопль, неожиданно тонким голосом (я вообще не знала, что у привидений бывает голос) и скрылось за деревьями. Из бани высунулся практически одетый Петька, а со стороны дома подоспели Алексей, Толик и Пелагея, привлеченные моими криками.

— Ну что, опять ушел? — запыхавшись, спросила она.

Я сбивчиво рассказала о своей попытке догнать призрака, а Алексей и Петька устремились в сторону леса. Пелагея запричитала:

— Я же говорю, Борис помыться хотел. Я читала в одной книге…

— Пелагея, уймись! Это никакой не призрак. Я в него метлу метнула, и он завизжал.

— Понятное дело, тут тонкие материи — а ты метлой! — не сдавалась она, чем очень нервировала не только меня, но и Толика. Тот не выдержал и даже плюнул в сторону, после чего тоже отправился искать призрака вдоль забора.

— Ты совсем дура? Это человек. Причем этот человек почему-то не хочет, чтобы я подумала, что он человек. А совсем наоборот.

Объясняла я сбивчиво, не особенно понимая, что хочу сказать. Но Пелагея, как ни странно, уловила суть.

— Ты думаешь… Это наш маньяк? Не вышло в окно, так он бабку огрел, а когда понял, что опять мимо, решил тебя привидением запугать? Или хотел выманить в сторону леса, а там…

Тут она закатила глаза и стала медленно оседать на крыльцо бани, а я поспешила за водой в моечную. Попрыскав ей в лицо, а заодно умыв и себя, я понемногу успокоилась и приняла здравое решение:

— Надо звонить в полицию.

— Ага, — икнула Пелагея. Сначала маньяк в окно выпрыгнул, потом привидение в лес улетело. А из свидетелей — только ты и я. Скажут, что мы тронулись, еще в психушку упекут. Следак твой и так, небось, из последних сил тебя терпит.

— А ведь правда, — принялась размышлять я вслух. — Чертовщина какая-то. Сначала мне звонит какой-то придурок, требует денег. Потом это странное письмо с газетными буквами. Следом за ним — маньяк, ловко прыгающий в окна и неплохо ориентирующийся на местности. Потом бабка кулдыкнулась, хотя я уверена — ударить хотели меня. Может, и не убить, но напугать могли изрядно. Потом машина, пусть и не моя, но сгорела под моим домом. Сейчас вот привидение. И на что это все похоже?

— На бред сумасшедшего!

— Вот именно, никакой логики во всем этом я не вижу. Либо он псих, либо кто-то пытается свести меня с ума. Ну, или напугать до полусмерти, чтобы я поскорее унесла отсюда ноги.

— Бесовские выкрутасы, — со знанием дела кивнула Пелагея. — Кто ж поймет, что у этого гнуса на уме? Только вот если ты уедешь, как шантажист получит деньги? Ему скорее на руку, чтобы ты осталась тут. И деньги ему нашла.

— Да, неувязочка выходит…

Тут наши размышления пришлось прервать: со стороны леса, хмурясь и о чем-то разговаривая, возвращались Алексей с Толиком.

— А где Петька? — повертела я головой по сторонам.

— Он сказал, что лес знает лучше нас, прочешет ближайшие кусты. Мы разделились, пошли вдоль забора вправо и влево, вдруг этот тип к чужому участку прибился, хотя за Полесовыми тоже сразу лес… Так что там он, наверное, и скрылся.

— Зачем Петька пошел в лес, это же опасно? — заволновалась я.

— Я дал ему пистолет, пусть прошвырнется, сам вызвался. — Толик закурил и задумчиво уставился на свои ноги в сланцах. — Да и придурок этот, если, он, конечно, был, вряд ли опасен. Опасные дяди такой фигней не занимаются.

— Откуда у тебя пистолет? — подозрительно покосилась на него Пелагея.

— Я, между прочим, водитель. Грузы опасные перевожу, ну и прочее. Мне оружие положено по долгу службы, и разрешение имеется. Желаете ознакомиться? — обиженно скривился Толик и направился в сторону дома.

Алексей сделал знак следовать за ним, и мы тоже ходко потрусили по дорожке. Мотя бежала первой. Оставаться возле ночного леса, разом сделавшегося зловещим, желания не возникало, хотя и за Петьку было страшно.

Через пару минут он сам догнал нас возле крыльца и развел руками.

— Никого и ничего. Скорее всего, ушел в лес. А вы точно что-то видели? Вот метла, а больше никаких следов пребывания призрака на бренной земле.

— Вот именно, — поддакнула Пелагея. — И полицию не вызовешь, раз улик нет.

Я кивнула и загрустила. В полиции меня точно засмеют. Скажут, что безвременная кончина мужа произвела впечатление, и теперь я с горя фантазирую. А если я скажу, что подозреваю кого-то из своих гостей, Яшин точно решит, что я чокнутая: сама их поселила у себя, а теперь наговариваю. Радовало одно: звонков от шантажиста сегодня не поступало. Конечно, если это он бегает в костюме привидения и машины поджигает, ему не до телефона. Может, завтра объявится?

Пока мы вяло переговаривались, сидя на диване, Алексей с Толиком о чем-то совещались. Оказывается, он решили сегодня присмотреть за домом по очереди, раз уж камер и охранника у нас нет. Петька тоже вызвался в караульные и даже решил бдить первым.

Остальные в лице меня и Пелагеи собрались отойти ко сну. Сестрица Борьки традиционно пристроилась на кушетке, сгребла в охапку слабо сопротивляющуюся Мотю и принялась строить догадки. Я приняла душ, немного успокоилась и решила плыть по течению. То, что сегодня дом под присмотром, как-то успокаивало, и я подумала, что не худо бы выспаться.

Утро я встречала в невеселых думах. Пелагея еще сопела, Алексей с Толиком, по всей видимости, встали рано, позавтракали и куда-то уехали. Это все я определила по звукам, доносившимся сначала из кухни, а потом и со двора. Выползать из кровати не было никакого желания, но мучительно хотелось кофе. Я накинула халат и тихонько выбралась из комнаты.

На кухне сидел Петька, сегодня он был как-то по-особенному бодр и весел. В комнатах внизу орудовала горничная Полесовых, Наташа, поэтому оттуда доносились звуки пылесоса. На время своего отъезда Валентина договорилась, что