Но пока держится купол, стоим и мы.

* * *

Уже основательно стемнело. Как жаль, что я не вижу в темноте так же хорошо, как шайрасы. И шлемы у них без ночной оптики. За ненадобностью.

Время ожидания, вероятно, вышло, купол покрывается рябью. Заряда в аккумуляторах все меньше, скоро он совсем погаснет. Змея, как будто зная это, ждет. Больше не нападает.

Ей что, проглотить больше некого?

– Рай, раз ты не можешь уехать, давай сделаем так. Ты выключаешь купол и сразу бежишь за этот камень. – Шанриасс показывает на внушительный кусок гранита в паре метров от нас. – А я буду действовать по ситуации. Держи пистолет наготове, думать и медлить с этими гадами нельзя, используй его, как только появится шанс. Если выживем, от уроков езды не отвертишься, – многообещающе заявляет он. – И про дисциплину я с тобой еще побеседую.

Молча несколько раз киваю. Как же мне страшно сейчас! Выживем – и можешь делать, что хочешь…

– И еще раз, Морайя. – Шан крепко берет меня за плечи. – Не исключено, что наступит минута, когда ты должна будешь бежать и тем самым спастись. Пообещай мне сейчас, что, если придется, ты сделаешь все, чтобы выжить.

– Хорошо, – против воли соглашаюсь я. При этом крепко убеждена: конечно, я сделаю все, чтобы выжить, но не любой ценой.

* * *

– Готова? – уточняет командор. – Начали!

Как в замедленной съемке, вырубаю купол и бегу за камень. Он выглядит вполне надежно, но я до конца не знаю силы этого монстра. Оказавшись за куском скалы, навожу оружие на змею. Я готова стрелять при первой реальной возможности. Сейчас между змеей и мной – Шанриасс, у меня и мысли нет делать попытку выстрела при таком раскладе.

Змея, выйдя из заторможенности, делает резкий рывок к Шану, но тот быстрее и проворно утекает в сторону, стреляя твари в голову, почти в упор.

У любого череп бы разлетелся вместе с мозгами, а тварь лишь истошно вопит. Не останавливая движения, она снова бросается по дуге и пытается врезаться в командора. Учитывая размеры и мощь змеи, ей и ее ядовитые зубы не понадобятся. По счастью, Шан и тут оказывается ловчее, снова уходя стремительным скольжением вбок. Он повторно производит выстрел в голову, на этот раз выбивая змее правый глаз.

Тварь, снова оглушительно заорав и резко клацнув зубами, вырывает пистолет из его рук. Теперь у Шанриасса только его меч. Которым он незамедлительно пользуется, молниеносно рассекает горло змеи и отступает назад. Из образовавшейся раны брызжет желтая змеиная кровь, пачкая все вокруг.

Да когда же ты сдохнешь!

– Шан, пистолет! – кричу ему, забыв, что в шлеме у нас и так есть связь.

– Давай! – Он двигается в мою сторону, и я бегу из-за камня навстречу, быстро сую ему пистолет и снова прячусь, чтобы не мешать.

Знаю я, знаю. Нет от меня толку в этой битве. Но могла бы оставить его и сбежать на единственном транспорте, даже если бы умела водить этот чертов байк? Да ни за что!

Шан быстро скользит ко мне, концом хвоста бьет в грудь. Я лечу несколько метров и больно приземляюсь на грудь. По острым камням проезжаю на брюхе еще пару метров, пытаясь затормозить руками. Удар о землю выбил из меня весь воздух. Когда снова могу вздохнуть, поневоле издаю хриплый стон.

Камень, за которым я пряталась, превращается в труху под бронированным хвостом змеи, поднимая пыль и выстреливая каменной крошкой во все стороны.

– Рай, ты как? – сквозь туман в голове слышу обеспокоенный возглас командора.

– В порядке! – хриплю я и, качаясь, встаю на ноги.

Боль в грудине чуть стихает, но по-прежнему мешает дышать.

Шанриасс стоит на том же месте, выпускает пулю за пулей в голову змеи. Та, наконец, перестает орать, бьется в агонии. Но напоследок, подняв искалеченную голову с оставшимся помутневшим глазом, делает рывок хвостом, метнув наш байк, так некстати находившийся рядом, в командора. Шан пригибается к земле, но я вижу, как тяжелая нижняя часть платформы байка задевает голову – и его мощное тело обмякает рядом с поверженной змеей.

Теперь уже ору я. Не обращая внимания на боль, несусь к нему. И, как только оказываюсь рядом, двигаю контур на нужное расстояние и активирую купол над нами. Кусок змеи, срезанный стеной щита, оказывается внутри.

Как и куски байка. Но сначала я не обращаю на это внимания. Трясущимися руками стаскиваю запчасти с Шана, боясь увидеть самое ужасное.

Глава 24

Выжить

– Только живи! Только живи! – шепчу в отчаянии.

Несмотря на мою очень уж личную заинтересованность в этом мужчине, я внутренне собираюсь. Иначе нельзя. Все остальное – позже.

Провожу быстрый осмотр. Дыхание есть, но поверхностное, пульс частит. Крови немного, это радует. На корабль не попасть прямо сейчас. А значит, в случае большой кровопотери или тяжелой черепно-мозговой травмы я не смогу помочь. Ни снимков головы, ни операционной нет.

Как и нет воротника зафиксировать шею.

Поэтому ножом отрезаю рукава у своего верхнего защитного комбинезона и туго оборачиваю ими шею Шана так, чтобы подпереть голову. Предельно осторожно снимаю разбитый шлем. Его куски, попавшие внутрь, вспороли кожу, от этого и кровь. Опасных глубоких ран и вдавлений черепа не обнаруживаю, заливаю все антисептиком, потом посмотрю, надо ли зашивать. Страшно представить, какие могли быть травмы, окажись он без шлема. А ведь безбашенные шайрасы здесь так и охотятся.

При отсутствии серьезных внешних повреждений боюсь внутренних кровоизлияний и сдавления головного мозга.

Очень бережно ровняю верхнюю часть туловища.

Свечу фонариком в глаза: зрачки хорошо реагируют, сужаются равномерно. Тут порядок.

– Шанриасс! – кричу на ухо, и его глаза распахиваются, но снова закрываются через пару секунд. Хороший знак. Крови в ушных раковинах нет, как и ликвора из носа. Это обнадеживает.

Сухожильные рефлексы рук сохранены. Ноги проверить не могу… то есть кто его знает, что проверять в хвосте? Зейрашша бы сюда. И желательно с его волшебной медицинской капсулой.

Аккуратно ощупываю свод черепа. Вроде в порядке.

Ненадолго выключаю купол и быстро осматриваю байк. Устройство связи разбито, как и бортовой комм со встроенной картой. Но оно нам и не помогло бы, мы далеко от «Ласточки», являющейся связующим звеном для связи с шаттлом. Отсюда не достанет. А вот карта бы выручила, но чего уж горевать о том, чего больше нет. Возвращаюсь к командору.

– Очнись, очнись! – умоляю, склонившись над ним. Чем больше времени он в отключке, тем хуже. А если не