недавно приняли культ Оро. Тупиа быстро стал верховным жрецом и выступал советником не только по религиозным, но и по политическим вопросам. Когда прибыли англичане, Тупиа взял на себя роль дипломата. Он сопровождал таитянскую правительницу в ходе ее визита на «Индевор» и помогал вести переговоры с Джеймсом Куком и Джозефом Бэнксом, после которых британцам было позволено сойти на берег. Тупиа был явно очарован британским кораблем, который таитяне называли «каноэ без уключин». Он также разделял интерес Кука к астрономии, в частности к использованию звезд в навигационных целях. Но больше всего Тупиа надеялся, что британцы помогут ему вернуться на Раиатеа{202}.

Когда они отплыли от берегов Таити, Кук полностью доверился Тупиа и даже предложил ему взять на себя обязанности главного штурмана «Индевора». Десятью годами ранее Тупиа покинул родной остров на крохотном каноэ. Теперь он снова вышел в море кормчим на огромном корабле, полагаясь на свои непревзойденные знания небесной сферы и океана, а порой – и на жреческие обряды. Когда волны начинали биться о борт корабля, Тупиа шел на корму и возносил молитву: «О Тане, ара маи матаи, ара маи матаи!» («О Тане, принеси мне попутный ветер!»). Ночью он прокладывал путь по звездам, а днем ориентировался на океаническое волнение. Постепенно Кук начал разбираться в некоторых тонкостях подхода Тупиа. Находясь под глубоким впечатлением, он записал в дневнике: «Эти люди плавают по этим морям между островами, удаленными на несколько сотен лиг. Солнце служит им компасом днем, а Луна ночью». Другой член экипажа «Индевора» заметил, что «все искусство навигации [полинезийцев] опирается на скрупулезные наблюдения за небесными телами». Для него было «просто поразительно, с какой точностью их навигаторы могут описать движения этих светил и происходящие с ними малейшие перемены». По мнению этого англичанина, Тупиа был «истинным гением»{203}.

Через несколько недель Тупиа привел «Индевор» к острову Раиатеа, расположенному примерно в 240 км к северо-западу от Таити. На острове все было спокойно, и Тупиа смог посетить святилище Тапутапуатеа, где мальчиком учился мореходному делу. Войдя в коралловый храм, он вознес молитву богам, попросив благословить Кука и его команду на следующий этап путешествия. После посещения Раиатеа Тупиа согласился помочь Куку составить карту известных ему островов в этой части Тихого океана, а затем направиться на юг в поисках неведомого материка – Южной земли. 9 августа 1769 г. Тупиа в последний раз покинул родной остров. «Мы снова вышли в Океан на поиски того, куда могли привести нас удача и Тупиа», – записал Кук в дневнике. Направляемый своим полинезийским штурманом, «Индевор» проплыл еще 800 км на юг, достигнув островов Тубуаи. Именно здесь Тупиа создал один из самых замечательных артефактов в истории науки, подлинный пример культурного обмена{204}.

Эта была карта, нарисованная Тупиа по просьбе Кука. Как мы уже знаем, полинезийские мореплаватели по традиции не пользовались картами, а просто запоминали звездные пути, и Тупиа пришлось сделать то, чего никогда не делал ни один из его предков, – сев за штурманский стол на «Индеворе», зарисовать все, что он знал, на листе бумаги, расчерченном линиями долгот и широт. Сама идея была глубоко ему чужда, но он отлично справился с задачей. Всего Тупиа нанес на карту 74 острова на площади, соответствующей континентальной части современных США. Это была точная схема огромных океанских просторов, которая наглядно показывала всю глубину навигационных знаний полинезийцев{205}.

Рис. 18. Карта островов, составленная Тупиа и скопированная капитаном Джеймсом Куком чернилами в 1769 г.

На первый взгляд карта Тупиа не сильно отличалась от типичной европейской морской карты. Однако если хорошо присмотреться, мы увидим, как искусно он адаптировал этот формат под свои представления. На карте написано несколько полинезийских слов. Точно в центре, где пересекаются линии сетки, можно различить слово eavatea, что на таитянском означает «полдень». Тупиа также заменил направления по компасу – север, юг, восток и запад – таитянскими словами, обозначающими закат и восход солнца, а также северный и южный ветер. Эта карта отражала полинезийский подход к навигации. Как же она работала? Прежде всего нужно было найти на карте остров отплытия, скажем Таити. Затем провести прямую линию до точки «полдень» (eavatea) в центре. После этого – нарисовать еще одну прямую линию от отправной точки до острова прибытия, скажем Раиатеа. Угол между этими двумя линиями и давал пеленг. Более того, он был уже скорректирован с учетом ветров и течений. Все, что оставалось сделать, – это следовать под этим углом относительно тени, отбрасываемой мачтой корабля в полдень. Это творение Тупиа было совершенно уникальным. Объединив европейские и полинезийские навигационные методы, он создал карту центральной Океании, которая одновременно выполняла и вычислительные функции{206}.

Между картой Тупиа и типичной европейской картой существовало еще одно тонкое различие. Когда историки начали изучать карту полинезийского морехода, поначалу они были несколько разочарованы. Хотя все острова, которые он указал, действительно существовали, относительные расстояния между ними, казалось, совершенно не соответствовали действительности. Но причина была в том, что историки неправильно читали карту, упуская суть. Тупиа не пытался изобразить острова в пространстве с «абсолютными», фиксированными расстояниями между ними. Расстояния между островами на его карте представляли собой не пространство, а время. В этом был заключен большой смысл. Для практических целей не имеет значения, на каком расстоянии друг от друга находятся два острова – 200 или 500 км. Важнее то, сколько дней обычно занимает путь между ними. Любой, кто летал на самолете на дальние расстояния, знает, что перелет в одном направлении занимает больше времени, чем в обратном. То же самое верно и в море. Из-за ветров и течений время в пути всегда зависит от направления, которым вы следуете. Еще раз подчеркнем, что полинезийский подход к навигации – с выражением расстояния во времени, а не в количестве пройденных километров – идеально подходил для тихоокеанских плаваний. Осознав это, хоть и не сразу, историки сошлись во мнении, что карта Тупиа представляет собой невероятно точный путеводитель по многим основным островным группам Тихого океана{207}.

Руководствуясь картой Тупиа, капитан Кук двинулся дальше на юг. В октябре 1769 г. «Индевор» достиг Новой Зеландии. Несколько месяцев члены экспедиции составляли карту побережья, после чего Кук направил корабль через Тасманово море и 29 апреля 1770 г. высадился на берегу залива Ботани. Наконец он нашел то, что искал: легендарную Южную землю. Миссия была выполнена. Потратив еще несколько месяцев на изучение австралийского побережья, Кук продолжил кругосветное плавание и вернулся в Британию. К сожалению, Тупиа, великий полинезийский мореплаватель, не дожил до этого момента. Он умер (предположительно, от малярии) во время стоянки «Индевора» в Батавии{208}.

Но его впечатляющие знания Тихого океана продолжали жить, а составленная им карта – служить европейским мореплавателям. Кук взял с собой копию карты Тупиа во вторую кругосветную экспедицию. Руководствуясь ею, Кук с 1772 по 1775 г. посетил многие острова, пропущенные в ходе первого плавания, и объявил их владениями британской короны. По возвращении Кука в Лондон карта Тупиа была отпечатана в виде гравюры. Читателям предлагалось взглянуть на «Карту, изображающую острова Южного моря в соответствии с представлениями жителей Таити… кои мы узнали в основном из рассказов Тупиа». Печать карты Тупиа ознаменовала собой важную веху в истории науки. Если в начале XVIII в. немногие европейцы знали хоть что-то о Тихом океане, то к концу столетия любой лондонец, у которого имелось немного лишних денег, мог приобрести копию карты, нарисованной великим полинезийским навигатором{209}.

На карте Тупиа мы видим обе стороны науки XVIII в. С одной стороны, европейские исследователи зависели от знаний коренных народов, особенно в области астрономии и навигации. С другой – именно эти знания помогали европейским империям исследовать и покорять ранее неизвестные им регионы мира. Империи и Просвещение, казалось, шли рука об руку.

А теперь давайте