результате уничтожили многомиллионный город и прибили что мирных жителей, что рабов, что рабовладельцев, но нашего правителя разъярила лишь расправа навов над последними, потому что она — или он, как она требовала себя называть — входила в долю их нечистого бизнеса. Меня даже решили устранить, узнав, что мне не нравятся их методы работы и философия убивать всех, кто стоит у них на пути. Как говорят в Ардине, мёртвый союзник лучше живого предателя. Так что, Нара… Не только грехи своих предков я ношу, но и свои собственные. Ведь если бы я совсем никогда не жил таким же образом, как эти мерзавцы, я бы не работал с ними вообще.

«Навы-друзья… Убили многомиллионный город. Работорговцы… Стоп? Что?! Мать Арканайза, ЧТО?! Ты ведь пошутил, любимый?» — Нара внезапно открыла глаза и удивлённо глянула на Вилмира, — «мне не послышалось, что по твоей вине погибло столько… Людей, ты сказал?»

— Я… даже не знаю, что говорить в этой ситуации. Но окажись я на твоём месте, я бы долго не могла определиться с тем, что делать. Ты правильно сделал, что ушёл из Дома Иресара… Но подвергать миллионы жизней смерти и направлять их души к Арканайзе… Я даже не знаю, насколько правильно ли ты поступил. С одной стороны — ты уничтожил тех, кто приносил другим страдания, и я поддерживаю твою жажду справедливости. С другой — косвенно ты повлиял на то, чтобы отнять эти жизни, а это… Это как-то неправильно. Я лишь могу молиться Палантайре, Эннаре и всем Хранителям, взывать им, чтобы подарили мудрость правильно принимать столь ответственные решения, но я также буду молиться, чтобы мне не пришлось делать такого выбора в жизни. Пусть Хранители и Свет тогда скажут тебе, правильно ли ты тогда поступил… — сказала она мысленно и затем вновь прикрыла глаза. Она, конечно, приняла объятия Вилмира, но только движения были не столь уверены. Видимо, ей было не очень комфортно при мысли, что дарканец причастен к таким событиям. — А всё же… Как тебе удалось подружиться с навами, если они преследуют цель всё уничтожать? Это выглядит, как очень опасный и сомнительный союз, — добавила мысленно через какое-то время лазурная, желая отвлечься, и, тяжело вздохнув, решила положить голову на плечо сине-белому. В конце-концов, она отказалась осуждать его, и поэтому не могла держать зла на него или же как-то критиковать. Более того, Нара мысленно решила, что она примет любимого и таким. Вероятно, у него были и свои мотивы на это. И кто знает, как бы поступила тогда лазурная на его месте.

Вилмир стиснул ладонь Нары в своих двух, понуро наклонив нос:

— Я не считаю, что сделал хорошо этим поступком. Я слишком много о себе думал и переоценил своё умение доносить до навов свои просьбы. Сделал ту же ошибку, из-за которой лашуры загнали себя в бункер Агарты. И та, и эта катастрофы случились из-за нашествия навов, которых мои отцы или я пытались натравить на своих врагов-людей, а вышло, что пострадали все. Я так больше не собираюсь делать. Если бы я мог менять события, произошедшие в прошлым, я бы и то, и другое бы изменил. Но всё, чем я мог загладить свою вину, это помочь выжившим в той катастрофе восстановить общество, инфраструктуру и экономику. И то не сразу, а когда все забыли, кого винить, иначе бы просто не приняли бы даже моих попыток компенсировать хотя бы частично этот урон. Навам по большей части нет дела до реальности, как и существам из неё нет дела до межпространства. Поэтому с навами можно найти общий язык и общие цели, особенно если путешествуешь через навь, чтобы добраться куда-то на далёкую планету или в другую вселенную. Но подлецов среди навов даже побольше, чем среди дарканцев и людей. Изобретатель Чёрного Огня однажды потратил на энергию для удара по навам души и тела почти всех жителей своей деревни. Убийцы навов и «защитники спокойствия разумных миров Порядка» бывают такими же негодяями. Не было бы негодяев — и войн бы таких не было. И даже поводов их начинать. Всё, что мы можем делать, это становиться умнее, чтобы решать конфликты более правильным способом. С того момента, как из-за меня уничтожили Брамбург, прошло семьдесят лет. Я надеюсь, что я за столь большой срок я поумнел достаточно… или хотя бы в сколь-нибудь значимой мере поумнел. И тем более смогу развивать себя и помогать другим с твоей помощью. Так или иначе, теперь ты знаешь, почему я постоянно чувствую груз вины на себе, хотя внешне и не произвожу впечатление злодея — я отторгаю собственные детские безумные поступки. И если ты не сможешь принять меня полностью — я прекрасно тебя понимаю, потому что не принимаю себя полностью сам. А если сможешь принять — значит, моё зло уже не имеет над нами власти, и я начну наконец творить добро вместо искупления ошибок прошлого. Мне теперь будет стыдно не только перед собой, но и перед тобой, любимая, если я снова стану жестоким глупцом. Обычно от любви глупеют, но я, наоборот, начал умнеть и взрослеть. Без тебя бы я точно испортился бы безнадёжно и продолжил бы бродить по островам, пока не помер бы от диких зверей, разбойников, демонов или собственной неосторожности. Ты защищаешь меня уже тем, что близка мне.

Кратко, но крепко обняв Зан’Нару, единственную, которой Вилмир доверял больше, чем себе, Вилмир отпустил её и устало лёг. Он очень много своей энергии отдал ей сегодня, да и на физические события день был более чем богат — он будто бы растянулся больше чем на месяц — но дело было не в этом, куда сильнее утомляли психологические переживания. Он сам сбил со своей девушки очарованность собой, показав свои наиболее грязные стороны.

Светлая решила не винить его ни в чём, чувствуя, что тот искренне раскаивается в своих поступках, считая их грехами:

— Я не считаю, что ты виноват, — решила приободрить его Нара, положив лапу на щеку Вилмира, — я не чувствую в своей душе осуждения в твою сторону за твои действия. Для меня это было скорее шоком, не более. На твоём месте я бы сама колебалась и не знала, как поступить. Но вряд ли лучше, чем ты.

— Но всё же я тебя напугал. И всё-таки лучше ты об этом узнаешь от меня, чем ещё от кого-то, кто решил бы