то он может… И это… Сучонок полоумный.

— Хах! Сучонок полоумный — это ты классно сказал! — поддержал его один из дружков и чокнулся с Бубновым пивом. — И Нарышкин такой же. Урод урода издалека видит!

— Он еще и проклятый, этот Темников… Слышали же, что в школе говорят? — спросил еще один дружок у Никиты.

— Таких как он нужно отстреливать как бешеных собак, — убежденно сказал Бубнов. — А они додумались его в школу привести, где нормальные и приличные люди учатся! Орлов, идиотина…

Он запил свою мысль пивом и в этот момент звонко хлопнул себя рукой по шее.

— Ты чего? — спросил один из ребят.

— Комар сука! Чуть…

Договорить он не успел. Глаза Бубнова закатились вверх, и он завалился на спину.

— Никита!

Два его приятеля вскочили с бревна, на котором сидели, и в этот момент где-то совсем рядом послышался очень знакомый голос, который задал просто вопрос:

— Это кто у нас здесь правила нарушает?

— Сука! Громов! — громко зашептались они и в этот момент раздался треск веток, а затем из рощи вышла фигура один в один похожая на мастера черных классов.

Не раздумывая ни секунды, парни ломанулись в заросли, бросив банки с пивом и своего товарища. Бубнов лежал раскинув руки в разные стороны, а перед его глазами кружилась разноцветная карусель.

Где-то там далеко он услышал плеск, а потом запах горелых дров… Это было последнее, что он помнил, прежде чем потерять сознание.

Когда он открыл глаза вновь, то обнаружил, что находится практически в полной темноте. Лишь где-то там далеко горит красноватый огонь, похожий на лампу. Или он недалеко? Черт его знает…

Бубнов попробовал сесть и потрогал горячий пол под своей толстой задницей. Интересно, где он находится? Неужели в этот раз пиво попалось какое-то бракованное и ему все это снится в пьяном бреду? Ну бывает же алкогольное отравление…И еще эта, как ее, белая горячка… Может это она и есть?

В этот момент черную стену напротив него озарила яркая красная вспышка, которая ослепила его, а затем раздался чей-то ужасный хохот, от которого его пробрали мурашки. На полу, прямо под ним, вспыхнула ярко-красная пентаграмма, которая горела огнем. Волшебным огнем, который не жег его. Во всяком случае пока.

Охренеть просто! Чтобы он еще раз в своей жизни взял пиво в руки?

— Открой глаза, ты, жалкий червяк!

Голос был какой-то странный, как будто кто-то говорил в микрофон. И громкий настолько, что у него зазвенело в ушах, а голова готова была взорваться как переспевший арбуз.

Он открыл глаза и… В этот момент он не смог сдержать себя и обмочился…

Прямо перед ним, на высоком черном троне сидел Сатана! Ужасное страшное лицо, огромные рога, огонь из пасти… В руке он держал черный трезубец, а возле его ног лежало несколько человеческих черепов…

Чувствуя, как горячая жидкость разливается у него между ног, он затрясся в рыданиях, упал лицом прямо на горячий пол и завыл от страха. Не понимая, что происходит, он сучил ногами и просто выл, заикаясь от слез.

— Пришло твое время отправляться в преисподнюю, барон Бубнов!

Вновь услышав этот ужасный голос, от которого дрожали горячие полы, Никита свернулся в клубок и закрыл голову руками. Он решил, что если так полежать немного, то вдруг Сатана исчезнет и все станет как прежде? Может быть, он вернется к своим друзьям и продолжит пить пиво?

Но нет. Ничего подобного не произошло. Вместо этого что-то острое ткнулось ему прямо в бок и его пронзила боль.

— Или ты встанешь, червяк! Или я проткну тебя насквозь и выпущу твои вонючие потроха!

Собрав в кулак остатки мужества, Бубнов встал на колени, но поднять голову и посмотреть на исчадие ада еще раз смелости ему не хватило.

— Ты был проклят и уничтожен за свои грехи! — вещал мерзкий голос, пробиравший его насквозь. — За то, что погряз в своих грязных делах и пороках!

В этот момент Сатана стал еще больше и даже как будто немного взлетел над своим троном, и Никита вновь огласил это место чудовищным воем.

— Я больше не буду! — сказал он и сложил руки домиком. — Это ведь Темников меня проклял, да?

— Чистый сердцем юноша, над которым ты потешался все это время и доставлял ему невыразимую головную боль, обратился с молитвой ко мне, и я решил прийти к нему на помощь! — Сатана ударил трезубцем об пол, и он звякнул сталью. — Твое место здесь! В самом пекле!

Никита зашарил руками по горячему полу и вновь завыл.

— Дай мне еще один шанс! Отправь меня обратно, и я больше никогда даже не посмотрю в его сторону! — просил он содрогаясь в рыданиях. — Ну пожалуйста!

— Хорошо! — сказал наконец Сатана, когда у Бубнова больше не оставалось сил даже плакать.

— Я отпущу тебя, но ты должен будешь просить прощения у всех, кого подверг страданиям, если не хочешь вновь оказаться здесь. Второй попытки я тебе не дам! Ты понял меня?

Никита зажал уши, чтобы его барабанные перепонки не лопнули, закричал, и в этот момент что-то острое вновь ткнулось в него.

Красная пентаграмма, на которой он лежал, сначала поплыла в сторону, а затем и вовсе начала исчезать. Спустя несколько секунд появилась уже знакомая разноцветная карусель, он захрипел и упал, прочесав щекой по горячему полу…

Когда он очнулся вновь, на небе была луна. Блин, что это за хреновина была? Ему привиделся какой-то кошмар, или как? Он попытался встать и вдруг его правый бок что-то кольнуло. Зараза… Это же Сатана проткнул его своим трезубцем в том месте!

Никита попробовал рукой штаны и… они были мокрыми. Значит ему это все не приснилось? Или он просто обоссался во сне?

Он сел на бревно, посмотрел по сторонам и вздрогнул от неожиданности. Прямо на том самом месте, где раньше горел костер, теперь торчал трезубец. Тот самый, который сжимал в руках Сатана.

Бубнов посмотрел на небо, перекрестился, затем бережно вытащил крестик, который с самого рождения носил под рубашкой и поцеловал его.

* * *

Магическая школа «Китеж».

Бункер.

В это самое время…

Сказать, что мы с Лешкой обхохатывались, это ничего не сказать — мы с ним ржали так, что в Бункере стены тряслись. Не зря мы с ним так долго готовились