Щелк. Клац. Щелк. Клац. Щелк. Клац.

В тишине пустого главного корпуса его шаги были словно громовая поступь великана и эхо гуляло где-то под высоким потолком. Бросив на меня быстрый взгляд, он не задержался ни на секунду, продолжив свои размеренные шаги, которые давались ему с большим трудом.

Глядя на то, как Александр Григорьевич подтягивает искалеченную ногу, я впервые обратил внимание на его лицо, которое искажает легкая гримаса боли при каждом его новом шаге. Странно, раньше это не сильно бросалось в глаза. Хотя… Может быть я просто этого не замечал?

Представляю, с каким трудом ему достаются прогулки, и то, что он решил приехать сюда и заняться моим обучением, говорит о многом. Он и в самом деле хотел, чтобы кто-то овладел этим Даром до того, как он умрет. Я впервые подумал о том, что может быть для него это даже важнее, чем вернуть расположение Романова. Кто знает?

На этот раз у старика под мышкой был длинный сверток. Надеюсь там не орудия пыток, мало ли, что он еще придумал? Вместе со свертком была старая бумажная папка, из тех, которые уже давным-давно не делали. Такая, с резинками, чтобы она не раскрывалась. Папка была вся в каких-то темных пятнах, с дырками в некоторых местах. Где он ее отрыл, интересно? В каком-нибудь Богом забытом архиве?

— Ты делаешь успехи, Темников, — сказал мне вместо приветствия Чертков своим хриплым голосом. — Впервые смог поднять с постели свою тощую задницу вовремя.

— И вам доброго утра, Александр Григорьевич, — сказал я. — Так-то я вообще стараюсь не опаздывать.

— Выучил некросимвол? — спросил он, пропустив мои слова мимо ушей.

— Угу.

— Тогда иди первым. Терпеть не могу, когда кто-то у меня за спиной волочится. Неприятно чувствовать себя немощным калекой, знаешь ли.

Я открыл дверь и спустился по лестнице в мрачные владения Терлецкого. Где-то как обычно попискивали крысы. Если бы мы сейчас были здесь со своим классом, то именно в этот момент раздались бы первые девчачьи визги. Мне всегда нравился этот момент, девчонки так забавно пытались спрятаться за нас, как будто крысы были где-то впереди, а не под ногами.

В этот момент вдруг дверь кабинета Терлецкого открылась и из-за нее выглянула голова преподавателя.

— Здравствуйте, Даниил Иванович, — на автомате поздоровался я с ним, хотя не ожидал увидеть его на работе в выходной день.

— Какого черта ты здесь шумишь, Темников? — недовольно спросил он. — Чем это ты тарахтишь все время?

Он подождал несколько секунд, но видя, что я стою на месте, а стук продолжается, решил задать еще один вопрос.

— Что за дурацкие игры? Хочешь заработать несколько часов отработок?

Судя по звукам, в этот момент старик как раз спустился с лестницы и вышел в коридор. Терлецкий прищурился, затем вдруг поменялся в лице и громко хлопнул дверью. Обошлось без отработок.

Черткову понадобилась пара минут, чтобы дойти до комнаты, в которой он со мной занимался. Той самой, с толстой железной дверью.

Я занял стул, на котором сидел и в прошлый раз, положил на стол лист бумаги с некросимволом и стал дожидаться, пока усядется Александр Григорьевич.

Наконец ему это удалось. Он бросил на стол сверток и папку, при этом я услышал, как что-то звякнуло металлом. Затем он снял шляпу и посмотрел на меня своими холодными как лед серыми глазами.

— С Голицыным разговаривал? — сходу спросил он.

— Да.

— Вопросы есть?

— Нет. Все что меня интересовало, я у него узнал.

— Ну и хорошо, — кивнул Чертков. — Тогда займемся делом.

— Хотя нет, один вопрос у меня все-таки есть, — сказал я, услышав, как требовательно урчит мой живот. — Почему вы сказали, что заниматься нужно на голодный желудок? Я вот наоборот, чем-нибудь бы перекусил перед занятиями.

— Потому что так лучше голова соображает. Запомни это раз и навсегда. Не переживай, никуда твои котлеты от тебя не денутся — днем поешь, — сказал он и придвинул ко мне папку.

Я взял ее в руки, и она оказалась удивительно легкой. Если там внутри и были какие-нибудь листы бумаги, то совсем немного.

— Да, — кивнул он. — Так и есть. Сейчас она ничего не весит — там всего несколько листов, но понемногу ты будешь ее заполнять. Вот, например, лист с некросимволом, открывающим дверь в некрослой, ты положишь туда первым. Скоро все это будет твоим. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Он поправил ногу, которая звонко щелкнула при этом, и я невольно обратил внимание, что уже практически не замечаю этих его действий. Старик делал это автоматически и, похоже, я к этому привыкал.

— Прежде чем мы с тобой попытаемся попасть в некрослой, я дам немного теории. Можешь считать, что это своего рода минимальные правила безопасности, которые ты должен соблюдать, чтобы не попасть в какую-нибудь неприятную историю.

Чертков похлопал рукой по папке.

— Потом почитаешь об этом здесь повнимательнее, но начнем с личного разговора. Мне важно видеть, что до тебя доходят мои слова, — прохрипел он и закашлялся неприятным сухим кашлем. Когда приступ прошел, он вытер слезы с глаз, глубоко вздохнул и продолжил. — Запомни первое правило, Максим, каждый твой вопрос может спасти тебе жизнь, так что не стесняйся их задавать. Понятно?

— Да.

— Первое. Я хочу, чтобы ты уяснил для себя раз и навсегда вот что — некросимволы это твоя воля, выраженная через узор. С их помощью ты будешь колдовать, и других вариантов нет. Можешь даже не надеяться, что тебе поможет какое-нибудь заклинание, которое ты выучил в «Китеже». Некрополе — это особый мир, который работает по своим собственным правилам. Поэтому каждый некросимвол ты должен знать так, что разбуди тебя ночью, ты запросто сможешь вспомнить любой из них. Ясно тебе?

— Куда уж яснее…

Блин, хреново дело. То, что там нельзя использовать привычные мне заклинания, это очень плохо. Выходит, все, что я умею, там мне не пригодится? Да уж… Интересно, а подарки демонов хаоса там работают?

— Я думаю у тебя будет возможность это проверить, мой мальчик, — уверенно сказал Дориан, с которым я отказывался разговаривать все утро. — Мне, кстати, тоже не очень нравится эта история с магией, тут ты прав. Но, с другой стороны, тебя же не