историю, как и Роману Артемовичу.

Все то время, пока я с ним говорил, ворон сидел у меня на плече, недовольно пощелкивал клювом и иногда терся головой об мою щеку. Вскоре от этого он тоже светился от мази, как и я.

— Может быть опять шутки Бубнова, как думаешь? — спросил он через несколько минут, после того как я замолчал. — Опять кого-нибудь попросил с иллюзией помочь, а стекла сам вышиб — он же все-таки стихийник. Ему это раз плюнуть.

— Хрен его знает, Леха, — ответил я и погладил птицу по клюву. — Ничего не могу сказать тебе по этому поводу. Вот честное слово.

— Слушай, Макс… Я тут подумал… Вдруг это как-то связано с Журавлевым? Ты об этом не думал?

— Да ну, ерунда какая. Как бы он в школу попал? У нас же здесь все-таки какая-никакая охрана есть.

— Брось, — отмахнулся Нарышкин. — Ты лучше меня знаешь какая здесь охрана. Один на шлагбауме перед школой и двое по территории болтаются. А то мало мест, где можно незаметно пролезть.

Здесь с княжичем не поспоришь. Мы с ним еще в прошлом году запросто за территорией «Китежа» оказывались, когда хотели, чтобы никто не записывал, что мы где-то болтаемся.

Один раз даже в Призрачный лес ходили, чтобы посмотреть кто там по ночам воет. Никого не нашли правда, но дело не в этом. Самое главное, что он был прав — охрана здесь так, скорее, чтобы чужих на территорию не пускать. Ученики знали, как можно без всяких проблем покинуть школу. Ну и при желании всякий мог это выяснить.

Другой вопрос, что сюда никто не лазил. Если, конечно, не считать каких-нибудь мальчишек из Дубравино, которых иногда ловили на территории. У них давным-давно ходила легенда, что в «Китеже» волшебные клады зарыты чуть ли не под каждым деревом. Вот они иногда и пробирались, чтобы счастья попытать. Взрослые такой ерундой не занимались, а вот дети, бывало, пробирались.

Но я все равно не верил в версию с душеловами. Ясное дело, что это за моим Корвином кто-то охотился. Ну а если так, значит и то поломанное крыло не случайность.

— Нет, Лешка, твой Журавлев здесь ни при чем, — покачал я головой. — Ты же сам сказал, что им кто-то с сильным Даром нужен, а я ведь всего во втором классе. Они бы тогда к какому-нибудь пятикласснику в гости пожаловали.

— Не прибедняйся, Темников, — усмехнулся Нарышкин. — Тебе ли про слабый Дар говорить.

— Да и рискованно им сюда соваться, сам подумай. Это же не подворотня в Белозерске, — привел я еще один аргумент и встал со своего места. — Ладно, пойду я посплю немного. А то вон утро уже скоро, а я еще глаз не сомкнул.

Блин, тяжелая ночка. Надо и правда попытаться поспать. Чувствую, что завтра мне спокойно не дадут отдохнуть. Голова трещит… Мазь эта долбаная еще печет, такое ощущение, что кожу разъедает. Веригин садист какой-то, такой штукой только пытать можно!

* * *

Предчувствия меня не обманули. Мало того, что в новой комнате так и не заснул толком, так еще сразу после завтрака меня взяли в оборот полицейские с Орловым.

За два часа я несколько раз рассказывал историю о своих ночных приключениях. Сначала Орлову, потом майору полиции Воробьеву Роману Ивановичу. Ну а потом еще и Жемчужникову, который приехал вслед за ними.

Хорошо хоть я деда смог уговорить, чтобы он в «Китеж» не ехал, а то со мной целая делегация ходила бы. Правда дед до последнего упирался, так что пришлось идти к Веригину, чтобы тот лично сказал ему, что я в полном порядке. Ну и еще я пообещал, что завтра-послезавтра приеду в гости.

Судя по вопросам, которые мне задавал полицейский, он не очень верил в то, что я говорил. Каждые пять минут у меня спрашивал — я уверен, что не применял никаких заклинаний? Точно уверен? Или, может быть, применял, а мне показалось, что не применял?

Потом майор переключился на другую тему. Знаю ли я про историю с Журавлевым? Не заметил ли я, что за мной кто-то следит? Может быть, меня кто-то преследовал в последнее время? Точно никто?

Фух… Ну утомил! Где их берут таких нудных? Или в полиции все такие, интересно знать?

Полицейские крутились у нас почти до обеда. Кроме меня опрашивали дежурных и еще некоторых учеников, ну и полностью вытоптали клумбу под моими окнами. Теперь о том, что там совсем недавно росли цветы, можно было лишь вспоминать.

После того как они уехали, меня вызвал к себе Орлов, где вместе с дядей Игнатом они поговорили со мной еще немного. Точнее разговаривал со мной скорее Жемчужников, директор в основном лишь слушал.

Ну и дядя Игнат задавал вопросы, похожие на те, которые я уже слышал от полицейского. Правда он не сомневался в том, что я сам никаких заклинаний не применял и больше спрашивал про другие моменты. Пытался понять не связано ли это как-то с происшествием в Белозерске.

Наконец меня выпустили из кабинета, а Жемчужников остался, чтобы обсудить еще какие-то вопросы с Иваном Федоровичем без моего присутствия. Радуясь свободе, я вылетел от директора и припустил по коридору, надеясь поскорее оказаться в столовой.

После всех этих интервью у меня разыгрался жуткий аппетит, а я даже толком не позавтракал. Так, перебился булочкой с маком, про которую уже давным-давно забыл.

Вот только не тут-то было! В коридоре я налетел на Голицына, которого чуть не сбил с ног.

— Темников, ты чего по коридорам носишься? — спросил он и посмотрел вдаль. — Или ты от кого-то бежишь?

— От дяди Игната с Орловым, — на автомате ответил я.

— Дядя Игнат, это Жемчужников, надо понимать?

— Угу.

— Понятно, — сказал Василий Юрьевич и отряхнул с моей рубашки несколько невидимых пылинок. — А зачем ты от них бежишь?

— Есть хочу! — признался я. — С самого утра ничего не ел, только и делаю, что на вопросы отвечаю.

— Вон оно что… Ну пойдем вместе пообедаем. Я тоже с дороги, так что посмотрим, чем у вас здесь в «Китеже» кормят, — глава тайной концелярии похлопал меня по плечу и подтолкнул тростью под зад. — Когда я учился, по части питания все было отлично.

Время обеда давным-давно закончилось, так что в столовой учеников практически