Вино приглушало мысли, сглаживало их остроту, позволяя свободно блуждать и не терзать меня чувством вины.

«Макс Кауфман. Я мог бы все ему рассказать. Он бы посоветовал, что делать. Знал бы, что правильно. Как Поступил Бы Макс? К-П-Б-М? Стоит повесить это на бампер».

Я усмехнулся про себя и закрыл глаза. Перед мысленным взором тут же возник Макс. Он прислонился к стене, скрестив руки на груди, а на губах блуждала спокойная, чертовски смущающая улыбка. Макс – хороший парень. Даже слишком, чтобы втягивать его в это безобразие. Чертовски прекрасный, снаружи и внутри…

«Мужчин не описывают красивыми словами, – напомнил мне тренер Браун. – Настоящие мужчины – неприглядные грубые животные, которые берут все, что хотят, включая женщин. Потому что такими создала нас природа. Суровые мужчины. Ласковые женщины. Инь и Ян. Вот как должно быть… Так что живите так либо не живите вовсе. Выбирать вам».

Я глубже зарылся в постель, и за сомкнутыми веками белый потолок над головой превратился в бледное сентябрьское небо Аляски. Бесцветное, ровное, бесконечное. Я не хотел возвращаться, но так случалось, стоило в голове возникнуть неуместным мыслям о мужчинах. «Обучение» напомнило о себе, утягивая обратно в холод…

Нас было семеро. Вроде бы все подростки, примерно моего возраста или чуть моложе. Мы выстроились на безлюдной дороге посреди пустоты. Если это можно назвать дорогой. Бесформенная тропка из камней и утрамбованной земли, поросшая кустарником, петляла среди дюжины гниющих бревенчатых хижин, сложенных, казалось, еще на рубеже веков. Мы обменялись взглядами. В воздухе отчетливо виднелся пар от дыхания. До зимы оставалось еще несколько месяцев, а уже казалось чертовски холодно.

Мужчина, который приехал к нам в Сиэтл – отец представил его мне как тренера Брауна, – что-то обсуждал со своими наставниками. Тремя здоровяками, которые напомнили мне санитаров из фильмов о жутких психбольницах или вышибал в байкерских барах. Ничто в них не напоминало «наставников», тех, с кем хотелось бы обсудить свои проблемы.

В сравнении с ними тренер Браун казался просто тощим, но пугал меня больше всех. Он напоминал змею – темные глазки, большая голова, высокий лоб. В нашей гостиной он говорил о Чисане как о летнем лагере. Ребята, с которыми я буду делить спальню, сформируют «команду», цель которой – победить своего личного «противника» и восстановить то, что в каждом из нас сломалось. Он собирался наставлять нас в этом, и пока не добьется победы, уйти нам не позволят.

И три недели спустя я очутился на этой дороге в заброшенном шахтерском городке, отмораживая задницу с остальными шестью парнями. Не считая свиста ветра, в Чисане стояла пугающая тишина. Молчание. Я подумал, что, если закричу, звук отлетит лишь на несколько шагов, а потом его поглотит холодный сухой воздух.

Мне даже захотелось проверить.

Тренер закончил обсуждение, и его прихвостни ушли. Тридцать шесть часов они ехали на грузовике позади фургона тренера и теперь намеревались выгрузить вещи, сложив их в одном из главных зданий – том, у которого еще сохранилась крыша. Тренер сказал, что грузовик забили припасами, без которых нам здесь не обойтись: едой, водой в бутылках и электрооборудованием.

– Типа телевизоров? – еще по дороге спросил один из мальчишек с заднего сиденья. Совсем юный, лет четырнадцать. По имени Тоби.

– Точно, – подтвердил тренер. – А еще генератор, видеомагнитофон и… кое-что еще.

– Что такое видеомагнитофон? – полюбопытствовал парень по имени Холден.

– Сейчас на смену им пришли DVD. Будете смотреть на нем видео.

– Мы будем смотреть фильмы? – спросил Тоби, и глаза его загорелись.

– Да, конечно. – Тренер улыбнулся, показав маленькие зубы. – Это часть программы. Особые виды фильмов. А во время просмотра будем следить за реакцией вашего тела. Чтобы убедиться, что оно ведет себя как положено. Что-то вроде тренировки.

– Что за тренировка? – спросил я с пассажирского сиденья.

Тренер посадил меня впереди, чтобы держать поближе. Он уже возвел меня в разряд смутьянов.

– Воздействия на тело происходят со всех сторон, – пояснил тренер. – От запаха теплого пирога может заурчать в животе или слюнки потекут. Звук текущей воды способен вызвать желание помочиться. А отдельные зрительные образы могут заставить ваших солдатиков прийти в боевую готовность. Но лишь определенные картины должны вызывать подобную реакцию. Если же вашему телу понравится что-то другое… – он мрачно покачал головой, не отрывая взгляда от дороги впереди. – Ну, подобного не должно быть, правда? Так что просто переткнем проводки, и дело сделано.

От этих слов в животе возник холодный комок страха и, казалось, остался там навсегда. Как только мы пересекли границу между штатами Юкон и Аляска, дружелюбная улыбка тренера Брауна мгновенно исчезла.

А теперь, когда я стоял на пустой дороге в окружении горстки зданий, рассыпающихся от ветра и непогоды, тот ледяной страх, словно вирус, растекся по венам.

Тренер Браун повернулся к нам лицом, шагая взад-вперед вдоль строя, как сержант во время учений.

– Вот оно, ребята. Начало вашей новой жизни. Лучшей жизни. Вы сошли с прямой, строго обозначенной тропы и осмелились шагнуть на извилистый путь отклонений. Вас охватили неестественные желания, но мы поможем вам освободиться. Отриньте все непонятное, пока не поздно. Еще есть время вернуться в общество и занять подобающее место. Мы здесь, чтобы помочь. Чтобы научить вас ходить, говорить и вести себя как настоящие мужчины.

Он остановился и обратился ко всем нам:

– Разве вам не надоело чувствовать себя чужими? Так, словно не вписываетесь в определенные рамки? Вы не устали скрывать свою ненормальность от мира?

Несколько человек кивнули. Я и сам с трудом удержался. Мне пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы сдержать подступающие слезы. Слезы надежды, потому что отец ненавидел такого меня. Когда все закончится, может, он меня полюбит.

Но тоненький голосок шептал, что я предаю что-то, изначально присущее мне, и оно вовсе не сломано. Приехав сюда, я пожертвовал правдой о себе, чтобы заслужить любовь и одобрение. В тепле и безопасности гостиной моего дома, казалось, оно того стоило.

Сейчас же…

– Мы позаботимся о вас, – продолжал тренер Браун. – Приведем в порядок. А когда закончим, вам нечего будет скрывать. – Он остановился передо мной. – Только тогда вы сможете вернуться домой.