— Да я-то не отказался бы, конечно, — развел руками паренек. — Да только кто меня туда пустит-то? Сам же видишь, как всех распределили.

— Ну а если я договорюсь, то ты переедешь к своим? — уточнил я.

— А как ты договоришься-то? — не поверил незнакомец. — Нет, ну если у тебя получится. то я, конечно, с удовольствием!

— Понятно, — кивнул я. — Жди, я сейчас вернусь.

С этими словами я отправился в соседний номер, где обратился с тем же самым вопросом к нашему Леве.

— Мих, ну чего ты дурацкие вопросы задаешь, тебе заняться, что ли, нечем, — недовольно поморщился он. — Ну конечно, я бы хотел с вами пожить, только толку-то здесь от моих хотений?

— Ну тогда переезжай, — сказал я. — Там парень вон тоже к своим друзьям сюда хочет.

— Так тебе же сказали, что меняться нельзя, — напомнил Лева.

— Так мы никому об этом говорить и не будем, — парировал я. — Нельзя же почему? Потому что по списку будут в общагу пускать, правильно? Так ты запомни номер комнаты, под которой ты записан, и его и называй при входе, и все. А идти будешь в нашу.

Ни Леву, ни нашего незнакомца, конечно же, долго уговаривать не пришлось. После того, как с великим переселением народов было покончено, Сеня с Левой принялись ожесточенно спорить, кто из них займет койку у окна, а кто — вдоль стены.

— У тебя уже была койка у окна, — возбужденно говорил Сеня. — Дай теперь мне у окошка поспать!

— А у меня еще моя нога не до конца зажила, — возражал Лева. — И когда я сплю у стенки, эта стенка мне мешает, вынуждает держать ногу в неудобном положении, и мне больно!

— Да хватит тебе, что ли, — возмутился Сеня. — Ты теперь до конца жизни, что ли, будешь своей больной ногой козырять?

— «Козырять», — передразнил его Лева. — Вот я на тебя посмотрю, когда у тебя что-нибудь похожее случится. Как ты будешь этим козырять и выбирать себе место для сна.

— Думаешь, у меня такого никогда не было, что ли? — завелся Сеня. — Ты еще гипс на себя обратно нацепи, чтобы убедительнее было!

— Ну, значит, такого не было, — парировал Лева. — И при чем здесь гипс вообще? Ты думаешь, без гипса нога болеть не может, что ли? Ну тогда сходи к травматологу — он тебе понарасскажет удивительных историй.

«Как дети малые, ей-богу», — усмехнулся про себя я. Самому мне было не принципиально, какую койку занимать — все равно после напряженной тренировки, а уж тем более после выступления сил хватает только на то, чтобы по-быстрому принять душ и рухнуть в любое место, где есть подушка и одеяло. Засыпаешь настолько мгновенно, что даже не успеваешь осознать, где ты находишься: что стенка, что окна — все сливается в одно пятно. Поэтому я, чтобы не ввязываться в спор своих друзей, бросил сумку на койку возле двери — на нее как раз никто не претендовал.

Минут через десять наши спорщики все-таки достигли перемирия, хотя я так и не понял, решили они, кто где будет отдыхать, или нет. Ну и ладно, пусть сами разбираются — главное, чтобы мне своими спорами этой ночью спать не помешали. А пока что нам нужно позаботиться о хлебе насущном.

— Так, ну что, мужики, — сказал я, потирая руки. — Не знаю, как вы, а я в дороге успел жутко проголодаться. Предлагаю прогуляться до рынка и посмотреть, что там у них продается.

— Это, кстати, мысль, — заметил Лева, — а то за всеми этими поездами и переездами я уже забыл, когда нормально ел последний раз.

— А я вот в поезде перекусил, — подал голос Сеня, — но вообще-то это было давно, так что…

— Ты, кстати, в поезде вокзальными пирожками перекусывал, — напомнил я ему.

— Ну и что? — Сеня уставился на меня непонимающим взглядом.

— А то, — ответил я, — забыл, как тебе пришлось в день выступления вес сгонять? Сейчас будем брать только здоровые продукты!

— А в пирожках чего такого прямо уж нездорового? — Сеня, похоже, пошел на принцип. — Домашнее приготовление, между прочим!

— Тебе рассказать, как люди после каникул у бабушки в деревне начинали всю физическую подготовку с нуля? — осведомился я. — Потому что не то что нормально двигаться — в штаны свои влезть не могли! А тоже ведь домашнее приготовление — домашние пельмени, пироги, пирожки… Здоровая пища, по твоей логике!

— Ой, да ладно тебе! У тебя на любые случаи жизни есть истории и нравоучения, — досадливо махнул рукой Сеня. — Пошли уже!

Рынок приветствовал нас многоголосием продавцов и посетителей. У самого входа толпились бабульки с пирожками, чебуреками и прочей подобной выпечкой собственного приготовления. Привычные в любом городе продуктовые ряды пестрели овощами, фруктами, мясом, рыбой и молочной продукцией. Чуть подальше виднелись ряды с бакалеей и хлебом. Разумно рассудив, что ни мясо, ни рыбу, ни даже кашу приготовить нам сейчас будет элементарно негде и не на чем, я решил купить несколько яблок, а также немного огурцов, помидоров и черного хлеба. В принципе, такой перекус был здоровым, полезным и одновременно вполне позволял дожить до утра без особых потерь и урчащего желудка.

Лева — видимо, из тех же соображений — последовал моему примеру. А вот неисправимый Сеня, естественно, тут же налетел на жареные пирожки с чебуреками. Он надкусил свой жирный и масляный чебурек с таким безумным видом, как будто его как минимум неделю держали взаперти и морили голодом, и только вот сейчас выпустили на свободу — прямо к этим бабушкам с пирожками. Смотреть на то, как мой друг у меня же на глазах растаптывает все свои усилия и достижения, было, честно признаюсь, выше моих сил.

— Ну и куда ты себе пузо набиваешь! — с этими словами я раздраженно вырвал у него из рук чебурек и выбросил в ближайшую урну.

— Эй, Миха! — обиженно воскликнул Сеня. — Ты чего, совсем уже, что ли?

— Это ты «совсем», — сердито ответил я.