материализуясь прямо из воздуха, возникали люди - одни так и лежали, боясь пошевельнуться; другие принимались жадно ощупывать себя и то, что под ними; третьи пытались звать на помощь или выкрикивали неразборчивые обрывки фраз.

Гул в ушах становился всё тише; на смену ему приходил ангельский женский голос, поющий красивейшую песнь. Антон подумал, что ничего прекраснее и мелодичнее ему слышать не доводилось.

Приветствуем тебя, дитя, в Дронариуме душ.

Укрыт вдали от мира он, от всех морей и суш,

Вдали от страхов и обид, вдали от жутких зол.

Убежище для тех, кто в темноте на свет пошёл.

О, друг, взываем, молим мы: останься с нами ты,

В покоях светлых, в царствии любви и доброты,

Готовы взяться за руки с тобой и млад, и стар,

Дронариум принял тебя, прими и ты наш дар.

Голос смолк, и только тогда Антон ощутил странное покалывание в одном из пальцев. Лёгкое покалывание это не вызвало боли; оно даже не показалось неприятным, но на фоне полнейшего отсутствия каких-либо раздражителей оно контрастировало, как чёрная клякса на листе бумаги. Бойченко посмотрел на безымянный палец левой руки - на нём возникло пять цифр. «4 4 6 6 2». Антон прикоснулся к надписи: непонятно откуда возникшее число походило на недавнюю татуировку, разве что зажившую. Новое место пребывания и не думало прекращать преподносить сюрпризы.

- Здравствуйте, - послышалось позади.

Бойченко обернулся: рядом стоял рыжеволосый мальчик. Одетый в белую тунику, тот походил на купидона. Розоватая, так и сияющая здоровьем кожа младенца. Карие глазёнки. Худенькие ножки, торчащие из-под хламиды. Такой же босой, на вид ему было года четыре, не больше, однако поздоровался он как взрослый: уверенно и смело. В его спокойной интонации звучало внеземное величие. Маленький незнакомец выглядел так невинно, что Антон не нашёлся, что ответить.

- Не волнуйтесь, - мальчонка указал пальцем за спину Бойченко, - идите туда.

Приметив неоднозначную реакцию Антона, тот улыбнулся и посеменил к соседней плите. Бойченко проводил его удивлённым взглядом. «Ангел? - подумал он, не сводя с мальчишки глаз. - Внешне только с ним и сравнится». Мальчонка излучал доброту; заботливое тепло не рассеялось даже теперь, когда он отошёл. Рядом сновали десятки таких же похожих ребятишек. Перебегая от плиты к плите, они окликали прибывших и просили их пройти к внушительной арке, расположенной в одной из гранёных стен залы. Умиротворённость пробудилась внутри Антона с новой силой, и он смело зашагал в указанном направлении.

Чем ближе Бойченко подходил к арке, тем больше та становилась. Украшенные сложными геометрическими узорами, боковые колонны её были высотой с хрущёвку. Бойченко сразу вспомнились древние храмы; Аль-Хазне в Петре, скала Абу-Симбел. Несмотря на простоту форм, эти могучие врата наверняка смогли бы выдержать давление титанов. Под перекладиной висела изумрудная табличка. «Зала Ожидания». Именно в сторону арки и тянулись спутанные вереницы прибывших; оглядываясь по сторонам, люди шли к ней, как беженцы, потерявшие крышу над головой. В одно из таких живых течений влился и Бойченко.

- Я не был мёртв, и жив я не был тоже, а рассудить ты можешь и один; ни тем, ни этим быть - с чем это схоже? - Антону вспомнился Данте Алигьери; более подходящих слов, дабы хоть как-то описать своё нынешнее состояние, он подобрать не смог. Антон не чувствовал биения сердца. В этом месте ничем не пахло, прямо как в лабораториях для сдачи крови. Утренняя чистота, стерильность и опять же белизна. Аж до слёз. У арки стояли памятники, но кем при жизни были эти мраморные великаны, Бойченко не знал. Мужчина, держащий глобус над головой; изящные изгибы делали его почти живым. Дальше - девушка, разглядывающая вазон с крохотным ростком. Огромные изваяния возвышались над очередьми подобно гигантам, но что самое удивительное, они не отбрасывали теней. Чувство чьей-то опеки нарастало с каждым взглядом на скульптуры. Всё это место напоминало колоссальную экспозицию какого-то футуристического барельефа. Великое, могущественное и окутанное тайной место; место, погружающее гостей в консистенцию безмятежности и безразличия ко всему.

Именно этого Антону так не хватало при жизни.

Он ощущал себя счастливым, как никогда прежде.

Вот оно, то самое желанное чувство. Чувство... покоя.

Мимо Бойченко прошла толпа ребятишек в белых одеяниях. Детей в этом месте было на удивление много, несмотря на то что прибывали в большинстве своём взрослые и старики. Антону стоило огромных усилий оторвать взгляд от интерьера: перед ним, переминаясь с ноги на ногу, плелась миниатюрная шатенка лет пятидесяти в больничной пижаме. Позади него шёл старик-азиат; он казался настолько древним, что уверенная походка, с которой он следовал за Бойченко, выглядела даже немного жутковато. Только посмотрев на старца, Бойченко вспомнил про Кимико. Он посчитал, что необходимо найти девушку - уж она-то сможет объяснить ему, что к чему, и что это вообще за место. Для рая – маловато нимбов; для земли – чересчур чисто и спокойно.

Вскоре процессия вошла в «Залу Ожидания», и в который раз за день Бойченко лишился способности говорить. Не смея оглянуться в поиске источника звука, он погрузился в ещё одну