— Я была… это… это сложно.

Он смотрит на меня, его глаза напряженно ищут. Мне хочется спрятать лицо за руками.

— Попробуй объяснить мне.

Я делаю глубокий вдох. Он был добрым и понимающим с тех пор, как я вернулась.

С уважением к моему пространству. Но он и сейчас не отступает. — Ну, это правда, что это началось… вынужденно.

— Он похитил тебя, — уточняет Эрик.

Я немного съеживаюсь, но не опровергаю. — Мне не нравится это слово, но ладно. Но ближе к концу я была там скорее по собственному выбору, чем по какой-либо другой причине.

— Господи Иисусе, — с тяжелым вздохом говорит Эрик.

— Что?

— Ты влюблена в него.

Я сразу злюсь, но это все фальшивая бравада и ненужная защита. — Это… это смешно.

— Посмотри на меня и повтори это снова.

Нахмурившись, я пытаюсь сделать выражение лица убедительным, но почему-то не могу заставить его соответствовать моему лицу. Вместо этого я решаю сосредоточиться на своем Биг Маке.

— Перестань пялиться на меня, — бормочу я.

— Ками, ты умная девочка. И он очень опасный человек.

Я глубоко вздыхаю. — Он хорошо обращался со мной, Эрик.

— Ты слышишь иронию в этих словах, верно?

— Я не глухая, да?

Он смотрит на меня, а затем на его лице появляется медленная улыбка. — Так почему же ты ушла тогда?

Почему я ушла?

Эхо нашего последнего разговора с Исааком звучит в моей голове. Нет, это был не разговор; это был бой. Тотальная драка. И я позволила этому добраться до меня. Я отдалась на его милость, будучи чертовски откровенной во всем.

Включая Джо.

Я избавилась от его непроницаемой внешности, и, чтобы доказать мне, насколько я сильна, он дал мне выбор. Дал мне выбор.

И сделал он это только по одной причине: доказать, что ему все равно, что я выберу.

Это сработало, очевидно. Конечно, получилось. Гордость была единственным, что у меня осталось; он забрал у меня все остальное. Так что, если он возьмет и это… тогда у меня действительно ничего не будет.

Я не могла позволить Исааку Воробьеву сделать это со мной.

— Я ушла, потому что должна была высказать свое мнение, — наконец говорю я.

Эрик проводит усталой рукой по лицу. — Это правильно?

— Как я уже сказала, это сложно.

— Ты говоришь мне. Как ты думаешь, это чувство взаимно?

— Господи, Эрик, — говорю я, хватая свой напиток. — Ты должен был принести мне ликер вместо Макдональдса для этого разговора.

Он усмехается. — В следующий раз. — Он ждет, пока напиток не закончится, прежде чем добавить: — Все еще жду ответа.

— Я не умею читать мысли. Тебе придется спросить его.

— Я спрашиваю тебя.

— Ты такой папа, — жалуюсь я.

— Я папа, — отмечает он.

Я вздыхаю и кладу лоб на стол. Мне легче говорить такие вещи, когда мне не нужно смотреть Эрику в глаза. — Был момент, когда я думала, что чувства взаимны. Но я больше не знаю.

— Потому что он позволил тебе уйти?

— Может быть.

Эрику нужно время, чтобы обдумать это. — Он хорошо с тобой обращался? — спрашивает он, как будто ему нужно убедиться вдвойне.

— Он сделал.

— Иисус.

Я улыбаюсь и смотрю на него. — Я потрясла тебя, старик?

— Не в первый раз, — признается Эрик.

— Возможно, и не последний, — смеюсь я. Затем мое лицо становится серьезным. — Не станет ли эта жалоба, которую подал Эндрю, большой проблемой для вас?

Он дарит мне ободряющую улыбку. — Я работаю в агентстве уже три десятилетия. У меня есть друзья и коллеги, которые меня знают, уважают. Не волнуйся, это ничего не даст.

Я одариваю его натянутой улыбкой. Он кажется достаточно уверенным, чтобы рассеять мои страхи.

— Я хочу видеть Джо, Эрик, — говорю я ему, автоматически понижая голос.

Меня бесит, что я снова шепчу о своей дочери. Но это в порядке вещей на данный момент. По крайней мере, я могу поговорить о ней с Эриком.

— Я не уверен, что сейчас это хорошая идея, Ками.

Я хмурюсь. — Ты говоришь как Эндрю.

— Эндрю знает о Джо? — спрашивает он в панике.

— Нет, нет, — быстро уточняю я. — Я только упомянула, что хочу навестить свою сестру, прежде чем меня переведут в постоянное убежище. Он не очень-то торопился с этим.

— Ками, клянусь, я постараюсь организовать тебе визит позже. Но сейчас все нестабильно.

— Почему ты это сказал?

— Потому что в последнее время в городе было много движения, движение Братва.

— Исаак или Максим? — спрашиваю я немедленно.

— Трудно сказать.

Не в первый раз я думаю об Исааке и о том, что он сейчас делает. Он продолжил жизнь, как будто я никогда не была ее частью? Сделает ли он что-нибудь, чтобы аннулировать наш брак и жениться на женщине, более подходящей на роль жены Братвы?

Забудет ли он тот факт, что Джо — его дочь… или что-нибудь с этим сделает?

И какой из них я бы предпочла?

Это всего лишь часть мыслей, которые в последнее время преследуют меня в кошмарах. И я не знаю, как заставить все это прекратиться. Вот почему я так старалась увидеть свою сестру.

У Бри всегда есть способ аккуратно разобрать хаос в моей голове.

— Когда ты сможешь организовать мне визит?

— Я не могу обещать тебе сроки, Ками.

Я поднимаюсь на ноги, чувствуя, как паника начинает расти. — Эрик, я… я должна увидеть ее… я ей нужна. Ей нужна мать.

— Я знаю, — говорит он, вставая вместе со мной. — Но…

— Что, если я решу покинуть программу?

— Боюсь, этот вариант был снят с обсуждения.

— Почему?

— Потому что тебе нужна защита, Ками. Сейчас больше, чем когда-либо.

— Агентство было готово освободить меня раньше, — напоминаю я ему.

— Потому что ты выходила замуж за человека, достаточно могущественного, чтобы защитить тебя собственными средствами.

— Даже не заводи меня на это. Агентство понятия не имело, что человек, с которым я была связана, был Максимом, черт возьми, Воробьевым! Теперь я просто должна доверять их безукоризненному суждению?

— У Братвы есть ресурсы, Ками. Максим смог скрыть свою личность ото всех, не только от тебя.

Я закатываю глаза. Я знаю, что сейчас веду себя как избалованный ребенок, но ничего не могу поделать. Я зла.

— Я иду в свою комнату, — говорю я ему. — Солнце все равно садится.

— Ками…

Я отмахиваюсь от его беспокойства. — Я в порядке. Я могу справиться с этим.

Я говорю так, как будто имею в виду.