его золотыми буквами вот здесь? — Он кивнул на грибок. — Такого-то числа, такого-то месяца и года такой-то протянул руку дружбы сэру Сайбуну, о чем и свидетельствует эта памят­ная надпись...

— Вы все шутите...

— Шучу, друг, шучу. — Парень хлопнул себя по крепкой, мускулистой груди. — Если б мне пла­тили за каждую шутку рубль, я был бы богачом.

— Богачом... А зачем вам это богатство? Вон вы какой...

Сайбун был искренен. Ему действительно каза­лось, что счастливее этого человека нет никого на свете. Он смелый, как барс. Он сильный и ловкий, как сказочный герой, о котором не раз рассказы­вала мать. Он чувствует себя в этом мире хозяи­ном, чего же ему еще надо?

— Почему я хочу быть богачом? — переспро­сил парень. Он на секунду задумался. — Есть такая горская пословица: «Деньги делают из раба ха­на». Представь себе, я хочу ходить в ханах! — Он улыбнулся. — Ладно, хватит шутить. Так что же вы не поделили с тем гяуром?

— Он хотел ласточку убить, — принялся объ­яснять Сайбун, сделав ладони дощечкой и поднося к лицу парня ласточку. — Он вообще злой... Если б не вы...

— «Вы, вы»! — передразнил его парень. — Ты, наверное, воспитывался при дворе английской королевы, без «вы» жить не можешь. Говори мне «ты», понял?

— Понял. — Сайбун кивнул. — Спасибо.

— За что это спасибо?

— Ну... — Сайбун потупился. — За то, что по­мог...

— Ладно, чего там! — Парень пренебрежитель­но махнул рукой.

— Я хочу... я хочу дружить с тобой, — немного помявшись, сказал вдруг Сайбун.

— Дружить? — Незнакомец едва заметно усмехнулся.

— Хочешь, я тебе часы подарю?

— Какие часы?

— Будильник! Дома возьму и подарю! У нас он без дела стоит. Потому что...

— Что ж, давай будильник, — согласился па­рень. — Я его к делу приспособлю: будет время — починю.

— А ты умеешь? — с восхищением спросил Сайбун.

— Я, дружок, все умею, — белозубо усмехнул­ся парень.

— Ты где живешь? — задал новый вопрос Сайбун.

— Много будешь знать — скоро состаришься, — сказал парень. — Надеюсь, мы встретимся, сэр... Или тебе не нравится, что я зову тебя так? Хоро­шо, до сэра ты еще не дотянул. Ты — защитник лас­точек! — Парень оглянулся. — А зовут меня, меж­ду прочим, Даштемир. Захочешь меня увидеть, приходи в парк. Я тут часто бываю — люблю све­жий воздух. Итак, оревуар!..

«Даштемир», — повторил про себя Сайбун, гля­дя вслед своему новому другу.

Странный он все-таки, этот Даштемир! Пожа­луй, за всю свою жизнь Сайбун не встречал такого странного человека. Говорит он так, что и не раз­берешь, где правда, а где ложь. И словечки у него незнакомые, иностранные: сэр, мистер, фон-барон, оревуар. Шутки шутит...

В одном Сайбун был уверен: Даштемир добрый. Если б это было не так, не стал бы он на его сто­рону.

Но почему он не сказал, где живет? Он объяс­нил, что встретить его можно в парке. Легко ска­зать «встретить»: парк большой, людей здесь много, особенно по субботам и воскресеньям, по­пробуй разыщи среди них Даштемира!

«Пи-пи-ик», — ожила ласточка. Она вдруг от­крыла глаза и, как показалось Сайбуну, посмотре­ла на него.

— Я тебя вылечу! — пообещал ей Сайбун.

Он поспешил домой.

Мысли его все еще были с Даштемиром. Он вспоминал лицо своего спасителя в тот момент, когда ему был обещан будильник. Будто и не рад был Даштемир подарку. Почему это? Обида уко­лола Сайбуна. Если б Даштемир знал, на какую жертву идет Сайбун!

ДВЕ ЛЖИ

Месяца два назад отец Сайбуна опоздал на ра­боту. А случилось так потому, что будильник во­время не позвонил.

— Испортились часы, — заключил отец. — Хадижа-Ханум! — окликнул он жену. — Отнеси наш будильник в мастерскую.

Но в мастерской не оказалось какой-то нужной детальки, и часовщик попросил Хадижу-Ханум за­глянуть попозже.

Так и стояли часы дома без дела.

Сайбуна давно подмывало разобрать будиль­ник. Кто знает: вдруг ему повезет, и он сумеет сделать то, чего не сделал часовщик! Здорово бу­дет, если будильник оживет! Отец обрадуется, по­хвалит...

И вот дней за десять до встречи с Даштемиром Сайбун решился. Мать ушла в гости к родственни­кам, и это было на руку Сайбуну. Он взял будиль­ник, легко снял заднюю крышку, а затем, отыскав в ящике у отца отвертку, принялся отвинчивать одну детальку за другой. Скоро все колесики лежа­ли перед Сайбуном на газете. Винтики он сложил горкой.

— Промыть надо детали, — решил Сайбун. — Только чем? Не водой же! — Он задумался и тут же нашел выход: — Возьму у мамы немного одеко­лона! Каждую детальку он протер одеколоном, а пос­ле этого насухо тряпочкой.

Теперь нужно было собрать будильник. Сайбун был уверен, что сделает это без особых трудностей. Он примерно помнил, как стояли колесики.

Однако уже с самого начала пошли неприятно­сти. Первое колесико не цеплялось со вторым, а тре­тье вообще не садилось на место.

Сайбун пробовал так и эдак, злился, потел, но дело из-за волнения шло еще хуже. А тут вдобавок самый нужный винтик выпал из рук и закатился под стол, и сколько Сайбун ни искал его, найти не мог.

Он вконец расстроился. Во-первых, с минуты на минуту должна была явиться мама; если она увидит, что сделал Сайбун с будильником, — не ми­новать скандала. Во-вторых, собрать будильник не удавалось, и, значит, рано или поздно обнару­жится, что все колесики и винтики разъединены, — понесет же мама когда-нибудь часы в мастерскую. Что делать? И так плохо, и эдак плохо...

Ладно, как-нибудь все образуется!

Не раз и не два Сайбун попадал в сложные пе­реплеты. Прошлой весной, например, отец взял его с собой в магазин, чтобы купить ботинки. Ботинки были куплены, и как раз такие, о каких мечтал Сайбун, — коричневые, с широким рантом, на мик­ропористой подошве. Отцу понадобилось заглянуть на работу, и он сказал, чтобы Сайбун отнес короб­ку с ботинками домой. По дороге Сайбун встретил Магомеда с родимым пятном на щеке, у того ока­зался лишний билет в кино. Сайбун не мог отка­заться от кино. Картина была о разведчиках, и Сайбун так увлекся, что забыл ботинки в кинотеат­ре. Вспомнил он о коробке только дома. В общем, пропали его новые ботинки. Страшно было подумать, что скажет отец, когда вернется с работы. Сердце у Сайбуна, что называется, в пятках сиде­ло. Он даже подумал, что было бы хорошо умереть. Но вышло так, что отец даже не наказал Сайбуна. Лишь глянул на него с обидой и проворчал: «Рас­тяпа!»

С тех пор, натворив что-нибудь и попав впросак, Сайбун уже не переживал, как раньше. Где-то си­дела в нем успокоительная мысль,