Шрифт:
Закладка:
Помимо этого, внутри была каменная печь со следами гари на стенках и две кровати. На стенах сушились травы. На полочках рядом с печкой хранилась посуда и разная утварь.
Отец усадил меня на стул, на котором лежала вязанная из ткани сидушка, похожая на ту, которую делала моя бабушка. Мужчина ушел готовить чай, приговаривая под нос, как ужасно я выгляжу.
Закончил делать чай, старик вернулся ко мне, поставил передо мной травяной чай и положил корочку хлеба.
— И то, что ты любишь, — сказал он и зачерпнул из маленькой баночки щедрую ложку меда.
— Стой! — резко выкрикнула я, прежде чем он положил ложку в чай.
Старик замер и удивленно посмотрел на меня.
— Знаю, что он стоит огромных денег, но ты так плохо выглядишь, милая…
— У меня страшная аллергия на мед!
Лоб мужчины разрезала глубокая задумчивая морщина. Отец заколебался, но же вернул мед обратно в баночку.
— Тебе, наверное, нездоровится, Элоиза, — старик протянул руку и притронулся к моему лбу шершавыми пальцами. — Вроде лоб негорячий…
— Я в порядке, — немного покривила душой. На самом деле чувствовала просто ужасно. — Но мед мне нельзя.
— Почему? Ты ведь так его любишь! Мы каждый праздник съедаем по ложечке! Ты всегда так радуешься, а теперь… Говоришь, что у тебя какая-то ал… алегрия.
— Аллергия, — поправила я.
Задумчиво посмотрела на мед, потом на отца Элоизы. Его беспокойный влажный взгляд вызывал у меня целую бурю эмоций: жалость, сострадание, любовь и желание увидеть улыбку на губах старика.
Неловкими пальцами взяла ложечку, зачерпнула мед и отправила с рот.
Боже, не знала, что мед настолько сладкий. Я ела его только в очень раннем детстве, но после первого же приступа родители строго следили за тем, чтобы я не потребляла этот продукт.
Но я ведь не в своем теле. Это же очевидно.
Растирая языком сладкую массу, я чувствовала, как боль в горле отступает, а сознание начинает проясняться.
Отец наблюдал за мной, и с каждой секундой его лицо становилось все добрее и радостнее.
— Вкусно, — вынесла вердикт, улыбнувшись старику.
— Разнотравье, — гордо ответил мужчина и сел на соседний стул. — Брали с тобой как-то гречишный, но тебе он не пришелся по душе.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я.
— Ты пей, пока не остыл, — кивнул на кружку отец.
Я взяла в руки глиняную чашку и принялась осторожно цедить травяной чай. И когда допила до половины, рискнула съесть корочку хлеба.
Еда и горячий чай придали мне сил и развеяли туман в голове.
Сейчас отчетливо стала понимать — я не дома. В привычном понимании слова. Что-то случилось со мной, и я оказалась в другом месте.
Помню, как была на открытии ресторана. Мне стало плохо из-за отравы и… Всё. Я оказалась здесь.
Не знаю, вторая ли это жизнь или просто бредовый сон, но я чувствую руки, ощущаю вкус еды и чую запахи, а, значит, жива. Но не в своем теле.
Что случилось с Элоизой — не знаю, но очень надеюсь это выяснить. Ведь с ней случилось нечто плохое. Такое же плохое, как произошло со мной на открытии ресторана.
— Где ты была Элоиза? — тихо спросил отец, посмотрев на меня грустным взглядом.
— Не помню, — вздохнув, ответила я.
Он покачал головой.
— Тебя не было два дня.
— Два дня? — удивилась я.
— Я уже начал думать, что ты померла.
Голос старика снова сорвался, а по морщинистой щеке скатилась слеза.
Неожиданным порывом я положила ладонь на его руку и сжала пальцами, приободряя. Это была не моя реакция. Элоизы. Будто вместе с телом мне передались ее чувства.
С одной стороны, это хорошо, я не ощущаю себя чужой в этом месте, но с другой… Как я смогу дальше отсеивать свои чувства и Элоизы…
Придется как-то смириться с новой жизнью. Узнавать этот мир и ставить цели. Да… Новые цели помогут быстрее освоиться.
На щеке старика снова скатилась слеза.
— Все хорошо… отец.
Слово тяжело соскользнуло с языка. Я давно не называла кого-то отцом. Мой папа умер так давно, что не помню его лица. А мать… Лучше бы про нее не вспоминать.
Старик накрыл шершавой ладонью мою руку и погладил ее.
— Я рад, что ты вернулась. Пусть даже не помнишь, что случилось. — Покачал головой. — Пусть и не помнится. Главное — живая.
Мы еще немного посидели вместе.
Отец тихо рассказывал, как искал меня на берегу моря, надеясь найти хотя бы тело. Он уже не надеялся найти меня в живых. Ходил по соседям, собирая крупинки из рассказов.
Сегодня утром снова пошел искать, но вернулся раньше, так как колено совсем разболелось. И увидел меня, стоящую посреди деревни в порванном платье и засохшей солью на коже.
— Не зря молился, — кивал отец. — Не зря.
Сердце обливалось кровью при мысли, что когда-то придется ему сообщить горькую весть. Но пусть это будет не сегодня. Сейчас старик рад возвращению дочери.
Когда рассказ иссяк, отец тяжело встал и, прихрамывая, подошел к постели.
— Пошли с тобой спать, милая. Завтра не вставай со мной. Отдохни.
После мы легли в кровати и потушили одинокую свечу.
К своему удивлению, я заснула быстро, но перед этим перед глазами проскользнуло воспоминание того, как я…
… Встаю на колени. Острая галька врезается в кожу…
Целую его руку, ощущая носом запах женских духов. Чувствую, как меня терзает ревность…
Поднимаю взгляд, но не вижу его лица из-за яркого света. Сердце трепещет от любви…
…Соленая вода дерёт горло. Не могу дышать. Я задыхаюсь. Он крепко держит меня… Не могу всплыть сама…
Воспоминание ярко вспыхнуло в голове и быстро погасло, а сразу же заснула, продолжая чувствовать крепкие пальцы на своих плечах.
Глава 3
Утром я чувствовала себя гораздо лучше. Горло, благодаря меду, перестало болеть, тело еще ломило, но все же не так сильно, как вчера. Оставалась небольшая слабость, но от нее можно быстро избавиться, налив себе кофе…
Сев в постели, я поджала губы и оглянулась. Вряд ли в простой хибаре найдется этот напиток. Его либо вообще
