Шрифт:
Закладка:
Все кастинги, как назло, уже были закрыты, и на глаза попалось только два отбора: на крутой мюзикл и на спектакль в театр имени Данилевского. Мюзикл я сразу отмела. Нас, конечно, учили и танцам, и вокалу, и с обоими предметами я справлялась неплохо, но на музыкальную постановку меня точно не хватит, даже позориться не стану.
Предложение театра Данилевского было интереснее. Раньше я слышала об этом театре, но исключительно мельком. Наверное, они ставят новый спектакль. Но туда меня тоже не возьмут, потому что нужна актриса на главную роль, куда, как известно, требуется опыт, которого у меня почти нет.
Я с горечью подумала, что большинство моих сокурсников уже расхватали на роли разного плана, а кто-то снимался в кино чуть ли не с первого года обучения. Наверное, я сама отчасти виновата, ведь моей мечтой был именно театр, и долгое время пробы в кино я надменно игнорировала. Но на подмостки меня не спешили брать, ведь там требования намного жестче, а вакансий значительно меньше, чем в телеиндустрии. Вот и сижу сейчас без работы, вся такая принципиальная.
Какой же я была наивной дурочкой в своей уверенности, что поступлю в театр сразу после того, как закончу училище! Ведь таких, как я — сотни, и большая часть никогда не получит желанных ролей. А когда пришло осознание, что работа в театре мне не светит, оказалось слишком поздно. Время проявить себя было упущено, и перед выпуском я успела поучаствовать лишь в нескольких кастингах в сериалы, но даже там не прошла. То типаж не тот, то мастерства им не хватает, то находилась более талантливая и сговорчивая конкурентка.
Сговорчивость касалась не столько гонораров и условий работы, ведь я была готова работать и за совсем небольшие деньги, и без выходных. Нет, путь молодых актрис на сцену очень часто проходил через влиятельных спонсоров, и это ни для кого не было секретом. Я же слишком щепетильна, чтобы продавать свое тело за роль, пусть и жизненно важную для меня.
На днях прогремел наш выпускной, шумный и веселый, и тогда я позволила себе отключиться от реальности, забыться. В конце концов, это был мой день, тот самый, к которому я шла долгие годы.
Но вот все веселье позади, как и прекрасные студенческие годы, а впереди лишь холодная и пугающая неопределенность. А еще у меня почти не осталось времени до того, как я должна буду покинуть ставшую родной общагу. Да, я уже нашла себе комнату для съема, а в уютном ресторанчике, где я подрабатывала, меня ждали в любой момент. Но работа официанткой — это ведь совсем не то, ради чего я заканчивала театральный. Разве это моя мечта? Денег у меня, к слову, почти не оставалось, и я в очередной раз представила себе позорное возвращение в отчий дом.
От понимания неизбежности разговора с родителями, признания их правоты в собственной никчемности, горло неприятно перехватило. Я зажмурилась, глубоко вдохнула, пытаясь отогнать тоску, сжавшую сердце. Возвращение домой побитой собачонкой было самым большим моим страхом, преследовавшим меня даже в снах.
Тут же воспоминания подкинули едкие комментарии отца, да так четко, со всеми интонациями, как будто не прошло пять лет, а все случилось только вчера. «Актриса погорелого театра! Да ты посмотри на себя, кому ты нужна там? Как будто не знаешь, как все эти актрисульки попадают на экраны! Или ты тоже собираешься ноги раздвигать? Неужели так хочется работать шутом на потеху публике?» Ему мысленно вторил голос мамы: «Элина, ну правда, какая из тебя актриса? Брось ты эти ерунду, не трать свое время».
Доказывать родителям, что в кино я не очень стремлюсь, а хочу играть серьезные роли именно в театре, было бесполезно. Впрочем, от хороших ролей в кино я бы тоже не отказалась. Но для моих родителей никакой разницы не было. Хоть героини Чехова или Шолохова, хоть звезды в фильмах для взрослых — все для них было одинаково позорным и недостойным их дочери. Они видели в моей страсти, которое я считала своим предназначением, лишь глупое детское увлечение, которое, как они надеялись, я быстро перерасту.
Но нет, не переросла. А к пятнадцати годам совершенно точно знала, что любыми путями буду добиваться своей цели, единственной в жизни. Без работы актрисой моя жизнь представлялась совершенно бессмысленной.
Удивительно, как в такой скучное семье, где собрались сплошные профессора и люди от науки, мог появиться ребенок со столь выраженными актерскими наклонностями? Мне порой казалось, что меня подменили в роддоме. Но зеркало, в котором отражалось неоспоримое внешнее сходство с родителями, насмешливо тыкало нашей кровной связью. Выходит, кто-то свыше решил посмеяться надо мной, подкинув мне те таланты, которые в моей семье не только не ценились, но и считались исключительно постыдными.
Отец видел меня экономистом или юристом, и мать соглашалась с ним. И не было им никакого дела до того, чего на самом деле хочу я. Ну конечно, я ведь всего лишь подросток, безмозглый и безответственный, поэтому решать свою судьбу не имею права. За меня все будет решено влиятельным строгим отцом и солидарной с ним матерью. Только вот я была решительно против, и с годами мой внутренний бунт лишь набирал обороты.
До девятого класса мои занятия в театральном кружке терпели, надменно посмеиваясь над моим рвением, но не видя в нем особого вреда. Но когда встал вопрос о моей будущей профессии, и я заявила, что вместо выбранных для меня отцом курсов я хочу посещать театральную школу, разразился скандал. Именно тогда я узнала все, что они думают о профессии актрисы. Они не восприняли всерьез мои слова, но в тот день для меня была пересечена та самая грань, которая навсегда отделила меня от моей семьи.
После той ссоры я решила затаиться и действовать скрытно. Да и что я, несовершеннолетняя девчонка, могла противопоставить их мнению? Пришлось спрятать свои чувства и рвущиеся наружу возражения, прикинуться, что покорилась воле отца, и даже посещать юридические курсы. Но боже, как же я проклинала их! День за днем я посещала ненавистные занятия, проникаясь все большим отвращением к преподавателям, предметам, сокурсникам и даже самому зданию, которое, в
