вессов, пускай когда-то наши с ними предки рвали друг другу глотки. В знак старой памяти я прощаю тебе угрозу, которую ты кинул мне в лицо прямо перед моими людьми. Но только один раз. Прощай, Эру. Пусть твой костер никогда не погаснет.

— Прощай, Аку, — кажется, в голосе Эру сквозило не то досада, не то сожаление. — Ты был хорошим человеком.

Произнеся это, он вместе со своими людьми вышел прочь. Бегущие за Ветром же принялись перешептываться, кидая на Аку косые взгляды. Кажется, не все поддержали его решение отвергнуть предложение Эру.

— А что если он прав? — заявил длинношеий собиратель Дол. — У него оружие и доспехи как у южан — если Король решит поработить нас, чем нам отбиваться? луками и ножами?

Бегущие за Ветром загудели. Кажется, мнения разделились. Половина присутствующих были согласны с Долом, оставшиеся же безоговорочно приняли сторону своего вождя. Подождав, пока разговоры поутихнут, Аку взял голос:

— И это еще один весомый довод сняться с насиженных мест и уйти на юг. Чем дольше мы ждем, тем больше рискуем. Дети Гор жили всего в трех днях пути от нас. И сейчас они все мертвы, а если кто и выжил, тот завидует мертвым. Мы можем быть следующими.

— Южане загонят нас, как диких зверей, — проворчал кто-то.

— Да, если мы будем вести себя как звери, — кивнул Аку, не став спорить. — Дом Волка издавна существует со многими из нас бок о бок, помогая в трудные зимы. Кто прислал Трехглазым вяленого мяса, спас тем самым их от голода, когда почти всех их оленей забрала хворь? Кто пришел на помощь и очистил земли Поющих со Льдом, когда их угодья разоряли сошедшие с гор ямаваро, воруя скот и убивая людей? Разве посмеете вы после всего этого называть всех южан врагами и желать предать огню их дома?

Недовольные пристыженно поникли и даже самым крикливым нечего было сказать против. Керо же как никогда был горд за своего отца, который как всегда смог найти нужные слова. Керо мечтал когда-нибудь также стать вождем племени, мудрым и заботящимся о каждом сородиче, точно о родном брате.

— Я согласен с Аку, — сказал Кеничи и обозрел собравшихся вокруг покрытыми бельмами глазами. — Как бы горько было не признавать это, но оставаться для нас равно что добровольно пустить смерть в свой дом.

— Разве не ты говорил, что покинуть могилы предков — что плюнуть на их могилы? — спросил кто-то.

— Я не отказываюсь от своих слов. Мы будем молиться днями и ночами об их прощении, — не стал спорить Кеничи. — Думаю, они поймут и простят нас. Мы, старики, свое уже отжили и каждую ночь, закрывая глаза, я готов к тому, что утром уже их не открою. Но разве можем мы из-за упрямства или гордости рисковать жизнями наших детей?

Кажется, поддержка старого лекаря, который не так давно громче всех выступал против переселения, окончательно склонило чашу весов на сторону Аку. Уходить они порешили через несколько дней, когда в деревню вернутся все охотники и собиратели.

Керо долго ворочался на шкурах, не в силах заснуть. Стоило ему только прикрыть глаза, как он точно бы воочию видел Черную Кузницу — в его воображении она была высоченной башней из железа, упирающейся в небо и плюющейся огнем и серой — бесчисленные орды демонов, идущие сквозь Хрустальные Пустоши и самого Пепельного Короля, что представлял собой огроменную бесформенную тень с пылающими глазами и зубастой пастью. Поняв, что со сном ему сегодня вряд ли доведется свидеться, Керо быстро оделся и принялся осторожно пробираться к выходу, чтобы случайно не разбудить родных.

Похоже, отец тоже не смог забыться. Сидя на бревне рядом с домом, он строгал небольшим ножом какую-то палочку. Аку делал так каждый раз, когда выдавалась свободная минута. Иной раз у него получались воистину удивительные творения: свистки и фигурки людей или животных, что выглядели точно живые, флейты и меленькое оружие, на которое страшно было даже дышать, до того оно казалось хрупким. Иногда же Аку просто убивал время, но и в этом случае покрытое различными дивными узорами дерево не могло не вызвать восхищение.

Услышав поскрипывающий под ногами Керо снег, Аку на миг прервался, но когда он увидел, младшего сына, лицо вождя посетила слабая улыбка. Аку жестом пригласил Керо занять место рядом с собой, чуть подвинувшись, а после вернулся к своему занятию. Он присел рядом с отцом и какое-то время просто наблюдал, как одна за другой падают вниз тонкие кружевные полосы мезги, собираюсь в кучку, пока, наконец, не набрался храбрости задать столь волнующий его вопрос:

— Тот человек… Эру… Ты давно его знаешь?

Аку бросил на Керо быстрый взгляд и усмехнулся в бороду:

— Куда дольше, чем живет на свете твой старший брат Шан. Судьба свела нас с Эру, когда я был чуть старше тебя. Тогда я без сомнения мог назвать его своим другом. Надеюсь, как и он меня.

— А сейчас?

Аку ответил не сразу. Глядя на отца, Керо вдруг понял, сколь сильно тот постарел. Лоб Аку разрезали глубокие морщины, в бороде и усах же прочно засела седина. Да, он все еще мог поднять на плечи цельную оленью тушу и донести ее до деревни. Вот только весь следующий день Аку лежал пластом в постели, не в силах пошевелиться от дикой боли, пронзившей его спину, покуда жена мазала супруга топленым жиром.

Еще пара зим, в лучшем случае — три, и Бегущим за Ветром придется выбирать себе нового вождя, тогда как сам Аку займет почетное место среди старейшин. До Аку племя подчинялось его отцу, ушедшему на вечную охоту позапрошлой весной, а до него — прадеду Керо, что погиб от внезапно сошедшей лавины еще до его рождения. Многие пророчили, что Шан продолжит славную семейную традицию. Он по праву пользовался уважением среди соплеменников и уже водил на охоту мужчин много старше себя, которые беспрекословно выполняли все его приказы, зная, что домой без добычи никто не вернется.

Однако полноправным лидером Шан все равно не был, прекрасно то понимал и злился сам на себя за то, что не может прыгнуть выше головы. А вместе с ним злился и Керо, только не на брата, а на других Бегущих. Впрочем, их трудно было винить. Вождь — не столько привилегия, сколько