Шрифт:
Закладка:
Вел себя муженек высокомерно, на меня не смотрел, все больше в окно. Руки сложены на груди, четко очерченные губы поджаты. Ему явно не нравилось происходящее. Но вопросов не задавал, только усиленно размышлял о чем-то. Мне надоело пялиться на мужчину, я тоже выглянула в окно. Ехали мы по широкой дороге, вдоль которой росли высокие деревья с такими толстыми стволами, что их и трое бы с трудом обхватили. За деревьями виднелись дома. Или скорее особняки в три этажа, белокаменные, на каждом полукруглом балконе цветы. Сам город чистый, запах приятный.
Карета стала замедляться, пока не въехала в распахнутые настежь ворота. Мы явно оказались на территории частной собственности. На раскинувшийся по бокам сад я залюбовалась. Плодовые деревья, клумбы с цветами, чуть дальше виднелся большой огород. Но больше рассмотреть не получилось, мы остановились. И снова мне пришлось выбираться самой. Ну и ладно, мы не гордые, справимся.
Выйдя, осмотрелась. Ого! Это не дом, а целый терем, тоже белокаменный. На высоком крыльце собрались разряженные гости. Многие улыбались супругу, поздравляли его, что-то говорили о том, что теперь он сможет, наконец, отправиться в Ларош. Я мотала на ус, но никак не могла понять, какая связь с женитьбой и другой страной. И ведь даже спросить не у кого, потому что ко мне явно все настроены негативно, вон как физиономии воротят, стоит мне на кого-то глянуть.
Слуги сопроводили нас в обеденный зал. Н-да, интересно, сколько же тут народа? Навскидку человек триста, не меньше. Шесть столов, составленных квадратом, но с небольшим зазором для прохода, это внешне, а внутри еще два стола, сдвинутых вместе. К ним как раз направился правитель с двумя мужчинами и тремя женщинами, две из которых уже в годах. Они разместились так, чтобы находиться лицом к тому месту, где должны сидеть мы. Так как мне никто ничего не говорил, я просто шла за мужем, будь он неладен, попутно успевая разглядывать присутствующих.
То, что происходило дальше, можно назвать одним словом — скука. У меня возникло ощущение, что я не на своей свадьбе, а приглашенная бедная родственница, которую пытаются задвинуть подальше и заткнуть поглубже. Да я и не стремилась высовываться, но такое поведение стало неприятным. Бедная девочка, в самый радостный день она бы точно сошла с ума от расстройства. Это мне все фиолетово, я пока еще не до конца соображаю, что происходит. Могла бы списать на сон, но уж больно он реалистичный.
Думала из разговоров смогу почерпнуть хоть какую-то информацию, но, увы, совершенно ничего не понимала. Вот вроде слова понятные, а суть уловить не получается. В какой-то момент бросила, схватив фрукт неопределенного кислотного цвета, и стала жевать его. На вкус оказался весьма приятный. Пить я ничего не рискнула. Кто знает, как отреагирует организм этого ребенка на алкоголь, а мне нужен здравый рассудок и трезвый ум.
Сколько времени сидела, сказать сложно. Народ уже вовсю веселился, танцевал, меня, понятное дело, никто не приглашал. Да даже поздравлений и подарков я не увидела. Или тут не принято на свадьбу дарить подарки? А если и принято, то их, скорее всего, получит муж.
Но когда за окном стали сгущаться сумерки, мой муженек встрепенулся. Даже улыбнулся, подскочил и глянул на меня так, что пришлось подниматься следом. Никто в нашу сторону даже не глянул. Мы спокойно покинули зал. Прошли пару коридоров, поднялись на третий этаж. Пока дошли, я вся взмокла. Да, девочка, худеть тебе надобно.
— Вот твоя комната, здесь проведешь ночь, утром за тобой приедет карета, которая увезет в замок. Карету я так и быть оставлю тебе. Благо теперь золотых будет достаточно.
Он открыл дверь, в комнате тут же зажегся свет. А ничего так, уютненько. Небольшая кровать, два кресла, посредине стол, на окнах тяжелые бежевые портьеры, на полу мягкий персиковый ковер, местами слегка потертый. Признаться, ожидала худшего. А потом заметила у стены три сундука. Глазами указав на них, вопросительно приподняла бровь. Мой вопрос поняли правильно.
— Это доставили слуги из поместья. Они их забрали из твоей комнаты. Вроде как мачеха все равно открыть не смогла, еще и заразу от них какую-то получила, когда попыталась вскрыть, это наследство завязано только на тебя, других жалит похлеще ос. Их завтра погрузят в карету. И, надеюсь, ты помнишь, что у нас уговор? Через положенных три года мы разводимся, и я, наконец, смогу жениться на любимой женщине.
— Помню, можешь не переживать, будь моя воля, я бы в жизни за тебя замуж не вышла, благодари мачеху, которая накачала меня какой-то дрянью.
— С ней уже разбираются имперские ищейки. Но какой бы вердикт они ни вынесли, возврата у тебя нет, по завещанию ты больше не наследница. А вот то, что половина твоего бывшего приданого переходит мне, приятный бонус. Прощай! Надеюсь, мы больше не увидимся.
— Буду надеяться вместе с тобой, — выдала и отвернулась. — Не забудь дарственную на замок.
— Утром она будет у тебя.
Вот же гадство. Мне, значит, карету с барской руки, а сам захапал половину моего имущества. Гад. Интересно, мне хоть будет за что жить? И почему я его так быстро отпустила? Надо было потребовать еще и денег в дорогу. Вздохнула. Попыталась стереть пот с лица, все же подъем прошел слишком тяжело, но даже толком руку поднять не смогла. Хотелось выть.
Мне вдруг жизненно необходимо стало увидеть себя в зеркале, а заодно сосредоточиться и понять, как я тут оказалась.
На миг стало страшно, потому что свою прошлую жизнь я тоже помнила с трудом, она словно в тумане, где появляются образы родных и близких, но полной картинки не давало. Схватилась за виски, пытаясь напрячь память. Бесполезно. Ладно, думаю, у меня ещё будет время. Пока же я заметила на стене огромное зеркало. Приближалась к нему с опаской. И не зря. Мама дорогая, роди меня обратно. Я даже не успела поймать челюсть, упавшую на пол.
Из отражения на меня пялилась самая настоящая свинья. Глаза заплывшие, оттого кажущиеся маленькими на большом круглом лице с обвисшими щеками, тройной подбородок болтался так, словно в него кто желе накачал.
