Делуцию к дверному проему, предоставив ей самой идти вперед.

Она опоздала… Альма не ошиблась на этот счет. Все взгляды обратились в ее сторону, когда она подошла к столу, заставленному едой, запах достиг ее носа и заставил желудок заурчать. Но в то же время этот самый желудок сжимался от страха перед тем, что было перед ней — перед тем, кто был перед ней.

Голова высоко поднята, спина прямая, взгляд направлен вперед. Делуция мысленно повторяла повторяющиеся наставления Альмы, переставляя одну ногу перед другой, решив не показывать, как ее трясет изнутри. Ярость, боль, предательство, унижение — все, что она чувствовала пять лет назад, вернулось на передний план ее сознания. Она не могла даже смотреть на него — на человека, ответственного за все, что она чувствовала. Вместо этого она сосредоточилась на своих родителях, сидевших во главе стола.

— Мама, папа, — сказала Делуция, подходя. — Я приношу извинения за свое опоздание.

На такие формальности обычно не обращали внимания во время их ежедневных завтраков. Они были семьей, они не церемонились, когда были только втроем. Но поскольку сегодня они были не одни, Делуция знала, что этим утром она была не только их дочерью; она была принцессой Медоры. И ей предстояло сыграть свою роль.

Стиснув зубы, она перевела взгляд на двух других, сидящих за столом. На первый было не так уж трудно смотреть.

— Леди Нерита, я надеюсь, вы хорошо спали?

Судья Высокого суда Харовелла слегка улыбнулась Делуции, ее светлые волосы поймали луч солнечного света, льющийся из верхних окон, в результате чего получился почти ангельский эффект.

— Право так и было, принцесса. Спасибо.

Делуция слегка наклонила подбородок, прежде чем набраться смелости и повернуться к мальчику, сидящему слева от Нериты.

— Вы тоже, лорд Макстон?

Делуции потребовалась вся дипломатичность, чтобы удержаться от того, чтобы не схватить кувшин с водой и не опрокинуть его на самодовольную голову Макстона, когда его губы изогнулись в ненавистной ухмылке. Он точно знал, как трудно ей было сохранять хоть какой-то уровень вежливости в его присутствии, и все же он был полон решимости сделать это еще более сложным для нее.

— Я мог бы спать лучше, — протянул он. — В моей комнате сквозняк.

Делуция впилась ногтями в ладони, стараясь скрыть свою реакцию. Если бы они были одни, она бы сказала ему, что сейчас середина лета и любой недостаток тепла, который он чувствует, просто из-за его собственного холодного сердца. Но поскольку они были в компании, ее ответ должен был быть гораздо более вежливым.

— Я уверена, что мы сможем перевести вас в новую комнату. — Возможно, в питомник, чтобы он мог быть среди себе подобных. Хотя Делуция не пожелала бы его присутствия бедным собакам. Никто не заслуживал такой жалкой компании.

— Не нужно, принцесса, — сказал Макстон, ухмылка все еще была на его лице. — Мы здесь только до конца недели. Я найду способ вытерпеть это.

Делуция уже отсчитывала время до конца его визита. Про себя она молилась, чтобы следующие семь дней пролетели незаметно. Внешне она изобразила на лице улыбку и снова опустила голову, прежде чем занять место справа от отца… к сожалению, прямо напротив Макстона.

У него был тот же светлый цвет волос, что и у его матери, а также голубые глаза, и весьма легко заметить сходство между ними. Но в то время как черты Нериты были полны доброты, на лице ее сына нет ничего, кроме плохо скрытого презрения. Это было легко не заметить, Делуция уверена, что он одурачил всех остальных.

Точно так же, как он одурачил ее.

Все в нем изображало воплощение совершенства. Любящий сын, щедрый друг, человек, с которым все хотели провести время.

Все это было ложью.

Но пять лет назад Делуция этого не знала. И через несколько секунд после встречи с ним она полностью подпала под его чары.

За первые восемь лет своей жизни у нее никогда не было настоящих друзей. Она выросла принцессой, ее ближайшими спутницами были суровая госпожа Альма и страстный мастер Инг. Было очень мало детей, которые посещали дворец, а те, кто посещал — кровные родственники слуг, советников, советниц и военачальников — все относились к Делуции с уважением, подобающим ее положению. Для них она была не девушкой, а принцессой. Это делало формирование личных отношений практически невозможным.

Были, конечно, горничные, которые прислуживали ей, но они приходили и уходили так часто, как менялась погода. Делуции удалось сблизиться только с двумя из них — Аннелиз и Бахрати — но это не… закончилось хорошо. И как только они покинули дворец, Делуция старалась держаться на расстоянии от любой из своих новых служанок, зная, что они уйдут только по истечении срока их пребывания и никогда не оглянутся назад.

Восемь лет — долгий срок, чтобы не иметь настоящего друга за пределами семьи, поэтому, когда Делуция услышала, что мальчик ее возраста приезжает погостить во дворец на несколько недель, она умоляла своих родителей сохранить ее личность в секрете. Девочка была одинока — так одинока — и она хотела только одного шанса завести настоящего друга, кого-то, кто относился бы к ней как к нормальной девочке. Конечно, она знала, что рано или поздно он узнает правду, но она хотела всего на несколько дней, что это все, что потребуется, и тогда ее королевский статус не будет иметь значения. К тому времени они станут друзьями, настоящими друзьями — лучшими друзьями, — и то, что она принцесса, этого не изменит.

В конце концов, она была права. Ее титул ничего не менял.

Потому что Макстон все это время знал, кто она такая.

И он играл с ней с самого начала.

Он заслужил ее доверие, заслужил ее обожание. А потом он использовал все это против нее, предав наихудшим из возможных способов.

— Сегодня такой прекрасный день, — сказала королева Осмада, ее нежный тон ослабил напряжение, которое Делуция почувствовала на своих плечах. По крайней мере, до тех пор, пока королева не добавила: — Может быть, Макстон захочет покататься верхом по саду с Делуцией после завтрака? Летом она ходит туда каждое утро… будь ее воля, я убеждена, она предпочла бы жить в конюшне.

Нерита тихо засмеялась вместе с королевой, но Делуцию охватил страх, словно тиски, сжимающие ее грудь.

— На самом деле, мама, — быстро сказала она, прежде чем кто-либо еще успел заговорить, — у меня уже есть компания для сегодняшней поездки. — Ей удалось изобразить то, что, как она надеялась, выглядело как извиняющаяся улыбка, когда она